Документ «Р»
Шрифт:
— За нас выступают нью-йоркская «Дейли ньюс» и чикагская «Трибюн». «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» тоже за нас и за тридцать пятую поправку. Две из трех ведущих телекомпаний до сих пор сохраняли нейтралитет, но мне сообщили, что они выступят на нашей стороне перед голосованием в Калифорнии.
— Дай бог, — ответил президент. — В конечном счете все зависит от того, какое давление окажет на законодателей народ. Мы с Рональдом как раз толковали об этом. Поэтому я вас и пригласил. Мне нужен ваш совет.
— Готов помочь всем, чем могу, мистер президент. — Тайнэн еще ближе придвинулся к столу.
— По поводу ваших последних данных из Калифорнии, Рональд, —
— Пожалуйста. Сорок процентов опрошенных заявили, что еще не определили свою позицию, либо отказались отвечать вообще. Из шестидесяти процентов, высказавших определенное мнение, пятьдесят два процента выступили за принятие поправки, сорок восемь — за ее отклонение.
— Слишком многие выжидают, сидя на заборе, — наклонил голову президент. — Меня это беспокоит.
— Мы должны заставить их слезть с забора, мистер президент. Слезть на нашу сторону, — заметил Тайнэн.
— Вот я и вызвал вас, Вернон, чтобы обсудить дальнейшую стратегию… Спасибо за информацию, Рональд.
Собрав бумаги, Стидмэн удалился. Президент и Тайнэн остались наедине.
— Как видите, Вернон, — сказал президент, — наша судьба всецело в руках людей, не определивших еще своего мнения. Поэтому мы должны применить любые меры, оказать всяческий нажим для того, чтобы они — для их же собственного блага — приняли нашу точку зрения. На карту поставлена наша последняя надежда, Вернон.
— Вы, безусловно, правы, — согласился Тайнэн. — И кое-какие меры я уже принял. Мы затопим страну информацией о росте преступности в Калифорнии.
— Превосходно, — ответил президент. — Но проблема в том, что люди вырабатывают иммунитет к простому повторению цифр. Статистика вообще не способна передать трагичность ситуации. Вот хорошая речь — дело другое. К тому же речь всегда получит больше освещения в печати. Я хочу послать в поездку по крупным городам Калифорнии кого-нибудь из членов кабинета, с тем чтобы он выступил на местных съездах и конференциях, которые будут там проводиться. Я вам говорил, что подумывал о кандидатуре Коллинза. Он бы подошел.
— Гм… Коллинз… Я о нем подумывал тоже… Но не совсем уверен… Не знаю, хватит ли у него силы и убеждения.
— Но в том-то и дело! В данной ситуации его слабость может оказаться фактором положительным, вызвать больше доверия к нему. Я-то в нем не сомневаюсь, Вернон. Он на нашей стороне, это бесспорно. Что он, не понимает своей выгоды? Да, он не очень напорист, что в данной ситуации скорее пойдет нам на пользу, но престиж его положения велик сам по себе.
Президент нажал кнопку звонка. Почти сразу же в дверях выросла секретарша.
— Мисс Леджер, я просил вас вчера узнать, планируются ли в ближайшие две недели какие-нибудь мероприятия в Калифорнии, в которых было бы уместно участие или даже выступление министра юстиции.
— Вам повезло, мистер президент. С понедельника по пятницу в Лос-Анджелесе состоится ежегодный съезд Ассоциации американских юристов.
— Великолепно, — улыбнулся обрадованный президент. — Лучше не придумаешь. Срочно свяжитесь по телефону с президентом ассоциации — мы с ним старые друзья — и скажите ему, что я убедительно прошу его пригласить министра юстиции Коллинза главным гостем-оратором на последний день съезда.
— Сейчас же позвоню, мистер президент. — Секретарша вышла.
— Что ж, одна проблема решена. — Президент посмотрел на разложенные на столе бумаги и вдруг поднял одну из них. — Чуть не забыл, Вернон. Есть еще одно дело. Дискуссия по телевидению. Я вам о ней не говорил?
— Нет, мистер президент.
— Макнайту позвонила некая Моника… Моника Эванс, продюсер получасового телевизионного шоу, которое, как правило, снимается еженедельно в одном из городов, где происходят наиболее злободневные события. Так вот, в конце следующей недели они хотят записать диспут в Лос-Анджелесе по поводу тридцать пятой поправки. Эта программа называется «Поиски правды». Вы ее, наверное, видели. Приглашаются два участника, отстаивающие противоположные точки зрения по обсуждаемому вопросу. Представлять в данной дискуссии сторонников тридцать пятой поправки и выдвинуть аргументы в ее пользу телевидение просит вас, Вернон. Запись состоится в тот же день, когда Крис будет выступать на съезде юристов. Вы можете вылететь одним самолетом.
— Кто мой оппонент? — спросил Тайнэн.
— Тони Пирс.
Тайнэн подпрыгнул на стуле.
— Простите, мистер президент, но я не считаю для директора ФБР возможным появляться на экране вместе с бывшим сотрудником Бюро, ставшим предателем. Не думаю, что мне следует придавать вес взглядам паршивого коммуниста Пирса, выступая в одной с ним программе.
— Не буду принуждать вас, Вернон, раз вы принимаете все так близко к сердцу, — пожал плечами президент. — Но возможность публично изложить наши взгляды в выступлении по национальной программе телевидения считаю очень важной.
— Коллинз все равно будет в это время в Лос-Анджелесе, — напомнил Тайнэн. — Пусть он выступит и по телевидению.
— Прекрасная мысль, — обрадовался президент. — Просто прекрасная. Я прикажу Макнайту связаться с мисс Эванс и сообщить, что вместо вас выступит Коллинз. Что ж, начнем наступление на Калифорнию, — усмехнулся президент. — И начнет его наш министр юстиции.
Сидя за своим столом в министерстве юстиции и зажав плечом и ухом трубку телефона, Коллинз торопливо записывал инструкции президента, которые отнюдь не приводили его в восторг, хотя он и издавал положенные в таких случаях звуки, выражающие согласие и одобрение. Против поездки в Калифорнию Коллинз ничего не имел — он с удовольствием встретится со своим сыном, повидается с друзьями, позагорает. Но необходимость публично защищать тридцать пятую поправку на глазах миллионов телезрителей, да еще в дискуссии с таким человеком, как Тони Пирс, его не радовала. Коллинз часто и всегда с удовольствием смотрел программу «Поиски правды» и хорошо знал, что ее участникам не дают отделываться невинным мычанием. Дебаты часто превращаются в бурные перепалки, и ему, безусловно, придется отстаивать тридцать пятую поправку с большим рвением, чем хотелось бы. К тому же Пирс заставит его попрыгать на стуле, как рыбу на сковородке.
Еще меньше радовала его необходимость выступать с той же трибуны, что и председатель Верховного суда Мейнард. Коллинз глубоко уважал его за демократизм взглядов и талант юриста. От одной мысли, что в^ присутствии Мейнарда придется отстаивать тридцать пятую поправку, ему становилось не по себе. До сих пор Коллинз старательно избегал открытой поддержки проводимой правительством политики. Сейчас же ему придется выступать в роли игрока команды президента, что может умалить его в глазах Мейнарда. Но выбора не было.