Долг Айвиэна

Ничего не бывает случайно – всё имеет первопричину

” (Зигмунд Фрейд)

Светлейшая размеренно совершала свой дневной путь. Так происходило бесконечное число раз с начала времён, и едва ли что-то могло нарушить порядок вещей. Лучи светила озаряли всё, чего касались, и заботливо дарили желанное и приятное тепло. Многие радовались этому, хотя были и те, кто прятался в укрытие или погружался в сон. Однако вся природа в той или иной манере принимала извечный цикл дня и ночи.

И всё же, существовало под небесным сводом место,

которое словно отвергало естественный порядок вещей. Для постороннего наблюдателя оно могло казаться пустым, обычным и даже невзрачным. Но едва ли кто-нибудь осмеливался даже смотреть в его сторону. Немногие – то ли смельчаки, то ли глупцы, то ли случайные путники – сумели побороть неприязнь и ступить навстречу неизвестности и страху. Тем, кому хватило воли выдержать и вернуться, без труда могли объяснить, почему эта земля пустует и отталкивает.

Выжженные Острова – небольшой архипелаг в северо-западной части Великого Топаза. Само название, данное этому месту многие десятилетия назад, преследовало простую, но от того не менее важную цель – предостерегать любопытных, смелых и глупых от посещения этого края. Эти земли, покрытые тёмной и пепельно-серой почвой, отрезаны проливом от остальной суши. Они словно часть другого, чуждого мира. В сравнении с яркими песками пустыни архипелаг напоминал скорее засохший струп на коже. За долгие годы Этот край оброс множеством небылиц, страшилок, суеверий и легенд. За последнюю эпоху едва ли в Инаурейме нашлась пара десятков смельчаков, решившихся совершить сюда путешествие. Немногие из них не отступили в последний момент, и ещё меньше сдюжили вернуться.

Казалось бы, брошенный всеми край, покрытый тусклой почвой, издалека напоминающей истлевшие и растрескавшиеся от времени, но местами ещё тёмные угли, едва ли опасен и достоин внимания. Однако далеко не все отличия были видны глазу. Это место было не просто лишено жизни – оно напоминало рану в мироздании. Оторванные от остального мира, эти земли отчаянно старались поглотить всё, до чего могли дотянуться. Самый яркий свет здесь тускнел и мерк, словно искра в ночи. Запахи, как манящие, так и отталкивающие, растворялись. Ветер, даже самый сильный, ослабевал настолько, что казался штилем. Звуки затихали, едва прорываясь дальше, чем на шаг. Слабела даже кромешная тьма, напоминая скорее густой туман. Более того, любая жизнь, что попадала сюда, теряла само ощущение реальности. Начальный ужас, возникающий при посещении этого места, стремительно исчезал, уступая место неконтролируемой апатии. Если несчастному созданию, попавшему сюда, не хватало воли, оно лишалось всех ощущений и мыслей и медленно угасало, пока не присоединялось к подобной пеплу или праху серой земле. И такая сплошная, всепоглощающая и всеобъемлющая «серость» долгие годы царила на этой земле.

И всё же…

Совершенно неожиданно и незримо для других архипелаг несколько раз сотрясся. Это не было суровое прикосновение землетрясения. Дрожала сама суть этого места, словно… голодный хищник, что сквозь сон почуял близость столь желанной добычи. Обугленные земли начали меняться, но не так, как мог бы заметить глаз. Неуловимая пульсация, подобная незримым судорогам, несколько раз прокатилась по пепельно-серому архипелагу, словно он пробуждалась от долгого сна. «Серость» понемногу отступила, однако неуловимый голод, бывший её основой, не покинул Выжженные Острова. Тени от немногочисленных руин и камней вытянулись, словно хищные клыки. Если бы кто-то оказался в этом покинутом краю, он заметил бы, как все ощущения изменились в мгновение ока. Свет казался ярче прежнего, ветер – сильнее былого, а звуки и запахи приобрели большую чёткость. Однако изменилась и «рана» этого места. Если раньше она ощущалась как пелена, то теперь это было скорее давление… словно острова тянулись к тому, чего давно лишились и отчаянно ждали.

По тверди

прошла ещё одна волна пульсаций. Однако она отличалась от предыдущих, равномерно сотрясавших пепельно-серый архипелаг. Эти содрогания брали начало от границ островов и постепенно концентрировались в одной единственной точке – небольшим руинам, что покоились на самом краю одного из островов. Вслед за тряской последовала тишина. Несколько долгих мгновений ничего больше не происходило. Казалось, само мироздание замерло в ожидании того, что должно было свершиться.

Затем руины ожили. Обломки, которые до этого напоминали лишь случайное нагромождение камней, поднялись вверх и закружились в завораживающем танце. Неведомые символы, украшавшие полукруглую площадку, начали наливаться силой. Парящие камни, неведомым чудом сохранившиеся под воздействием стихии и времени, заняли места, которые в давно забытые времена отвели им создатели. На краю площадки теперь возвышалась округлая арка. Пыль едва успела осесть, а конструкцию уже была полна таинственной силы, вернувшей ей былой вид.

Ещё через мгновение произошло нечто, чего никто не видел уже много лет и о чём даже смелейшие и умнейшие боялись помыслить. Пространство внутри диковинного сооружения начало сжиматься и искажаться, словно растягиваемое неведомой силой полотно или тесто. Это зрелище способно было поколебать неподготовленный разум и изрядно напрячь желудок даже самого бывалого морехода. Вскоре эти неестественные преобразования закончились. Внутри арки образовалась полупрозрачная дрожащая воронка, центр которой темнел, словно провал.

Так случилось немыслимое: ожил портал, что вместе с Выжженными Островами дремал почти пять сотен лет. Загадочный проход вновь соединял две точки Инаурейма, находящиеся на противоположных концах света. Вскоре сквозь него пожаловали и первые гости. Это были те, чьего возвращения ожидал покинутый край. И само их существование грозило сотрясти привычный порядок вещей до основания.

Фонтан с изваянием, изображавшим крылатого змея, неподвижно стоял в центре площади. Раскрытая пасть невиданного зверя и кончики его расправленных крыльев извергали непрекращающиеся потоки воды вверх и вокруг себя. Струи плясали в воздухе, образуя замысловатый узор, и с веселым журчанием опускались в огромную чашу, занимавшую добрую половину площади. Вокруг кипела жизнь и торговля, но крылатая фигура совершенно не обращала на это внимания.

Это место стало для Арии своего рода убежищем. Именно здесь она проводила большую часть времени с тех пор, как её пригласили на встречу с пророчицей орцинтаев. Безусловно, девушку успокаивало журчание воды и зрелище её причудливого движения, но это была не единственная причина находиться здесь. Другой было то, что разведчица видела в изваянии своеобразное отражение себя. Не в самом звере, разумеется. Северянка, как и фигура змея, находилась посреди шумного места, полного жизнерадостных голосов, чудных ароматов и вещей, которых никогда не видели многие люди, но не могла – больше не могла – наслаждаться и восхищаться ими. Ария пыталась – искренне пыталась – улыбаться. Но её мысли находились слишком далеко и были заняты совершенно иным.

– И вновь я здесь Вас вижу, леди Ария.

Девушка отвела отстранённый взгляд от стремительно падающей вниз воды. Голос, вырвавший её из привычной задумчивости, был хорошо знакомым – со стороны улицы, которая упиралась в канал, к северянке приближался Дел’Корс. Уроженец Орцио-Жакрая сегодня носил просторный хитон, подпоясанный материей цвета небесной глади. Разведчица слабо улыбнулась орцинтаю, который сел на скамью рядом с ней. Несколько минут между представителями двух народов витало лишь молчание.