Долг чести
Шрифт:
— Крис, я никогда, повторяю, никогда не буду обсуждать личные склонности иностранных политических деятелей, даже если мы знаем о них. — Райан сделал паузу. — Одну минуту. Но разве он говорит по-английски? — Райан закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что написано об этом в доставленных ему документах.
— Значит, вам это неизвестно? Гото говорит по-английски, когда ему хочется, и не говорит, если не испытывает желания. В тот день у него не было желания говорить по-английски. А его переводчица, женщина лет двадцати семи, находилась рядом. Она даже не покраснела. — Хантер мрачно усмехнулась. —
Райан не испытывал сомнения относительно достоверности информации, поступающей по каналу «Сандаловое дерево», и всё-таки было полезно получить подтверждение из совершенно независимого источника.
— Думаю, ему просто нравятся блондинки, — пошутил Джек.
— Ходят такие слухи. Говорят также, что у него сейчас появилась новая блондинка.
— Мы начинаем затрагивать серьёзные темы, — заметил Хольцман. — Но ведь многие мужчины любят позабавиться на стороне, Крис.
— Гото любит демонстрировать всем, какой он крутой парень. О его привычках ходят слухи, говорят, он прямо-таки отвратительное животное. — Крис Хантер замолчала и затем добавила: — И я верю им.
— Неужели? — невинно спросил Райан. — Это что, женская интуиция?
— Не болтайте чепухи, — бросила Хантер слишком серьёзным тоном для общего настроения. Голос Райана тоже изменился.
— И не думаю. Моя жена намного лучше разбирается в людях, чем я. Наверно, это потому, что она врач. Согласны?
— Доктор Райан, вы отлично знаете, что мне всё известно. Я знаю, что ФБР расследует, стараясь не привлекать внимания, кое-какие обстоятельства в районе Сиэтла.
— Вот как?
Крис Хантер не поддалась на хитрость.
— Такое нельзя сохранить в секрете, особенно если есть друзья в бюро, а одна из исчезнувших девушек — дочь капитана полиции, живущего по соседству со специальным агентом ФБР, возглавляющим отделение бюро в Сиэтле. Хотите, чтобы я продолжила?
— Тогда почему вы храните все это в секрете и не предаёте гласности?
Зелёные глаза Крис Хантер сверкнули, когда она посмотрела на советника по национальной безопасности.
— Я объясню вам причину, доктор Райан. В мою бытность студенткой колледжа меня изнасиловали. Мне казалось, что этот ублюдок убьёт меня. Я смотрела в глаза смерти. Этого нельзя забыть. Если станет известно об исчезновении этой девушки, её жизнь и жизнь многих других окажется в опасности. После изнасилования можно вернуться к жизни — мне это удалось. А вот после смерти — нет.
— Спасибо, — негромко произнёс Райан. Выражение лица и кивок выразили его чувства ещё более красноречиво. Понимаю ваши чувства, подумал он, и вы знаете об этом.
— А теперь он станет главой правительства своей страны. — Взгляд Крис Хантер посуровел ещё больше. — Он ненавидит нас, доктор Райан. Я брала у него интервью. Он хотел меня не потому, что считал такой уж привлекательной. Он стремился унизить меня, смешать с грязью моё человеческое достоинство. Гото — насильник. Ему доставляет удовольствие унижать людей и причинять им боль. Невозможно забыть его взгляд. Он ненавидит нас. Передайте это президенту.
— Передам, — сказал Райан, вставая и направляясь к выходу.
На
— Все хорошо, — заметил агент Секретной службы. — Пока,
— Вы давно занимаетесь этим. Пол?
— Четырнадцать увлекательных лет, — ответил Пол Роббертон, внимательно глядя вперёд со своего сиденья рядом с водителем. Тот был всего лишь служащим хозяйственного управления государственной администрации, но Райан занимал теперь достаточно высокое положение, чтобы его охранял и агент Секретной службы.
— Занимались оперативной работой?
— Только фальшивомонетчиками. Ни разу не приходилось прибегать к оружию, — добавил Роббертон. — Принимал участие в расследовании нескольких довольно крупных дел.
— Разбираетесь в людях?
Роббертон засмеялся.
— Приходится — на моей-то работе, доктор Райан.
— Расскажите мне о Крис Хантер.
— Умная и жёсткая женщина. Она говорит правду: в колледже подверглась изнасилованию. Это был сексуальный маньяк. Хантер выступала на суде как свидетельница. В то время адвокаты ещё могли обращаться с жертвами изнасилования несколько… свободно, что ли. Спрашивали, не поощряла ли она его и тому подобное. Картина в суде была отвратительной, но она все выдержала, и присяжные признали подонка виновным. Он не сумел долго выжить в тюрьме, очевидно, поссорился с другим заключённым, осуждённым за вооружённое ограбление. Жаль, — сухо закончил Роббертон.
— Вы считаете, мне следует прислушаться к её мнению?
— Да, сэр. Из неё вышел бы хороший полицейский. И я знаю, что она превосходная журналистка.
— Крис сумела собрать много информации, — задумчиво пробормотал Райан. Правда, не вся эта информация достаточно надёжна, подумал он, сведения не скоординированы, да и к тому же она смотрит на них через призму собственных переживаний, зато у неё отличные источники, чёрт возьми. Джек смотрел в окно автомобиля и пытался разгадать головоломку, в которой чего-то не хватало.
— Куда ехать? — спросил водитель.
— В дом, — машинально произнёс Райан и заметил удивлённый взгляд Роббертона. «Дом» не означал «домой». — Нет, одну минуту. — Райан поднял трубку телефона. К счастью, номер он помнил наизусть.
— Алло?
— Это ты, Эд? Джек Райан. Вы сейчас заняты?
— Обычно нам разрешают отдохнуть в воскресенье, Джек. После обеда «Кэпитолз» играют с «Брюинами».
— Уделите мне десять минут.
— Хорошо, Джек. — Эд Фоули повесил трубку на рычаг настенного телефонного аппарата. — Сейчас приедет Райан, — сказал он жене. Испорченный выходной, черт побери.
Воскресенье было единственным днём недели, когда им можно было не спешить в Лэнгли и понежиться в постели. Мэри-Пэт была все ещё в домашнем халате и выглядела как-то неопрятно. Без единого слова она положила утреннюю газету и пошла в ванную. Через пятнадцать минут послышался стук в дверь.
— У тебя сверхурочная работа? — спросил Эд, открывая дверь. Следом за Райаном вошёл Роббертон.
— Пришлось ехать в студию для участия в утренней программе. — Джек посмотрел на часы. — Через двадцать минут нужно быть в ещё одной.