Долг чести
Шрифт:
Коридор пустой. Дугал задержался возле комнаты Софии и прислушался, приложив ухо к самой двери. Тишина. Потом он уловил плеск воды. Значит, она принимала ванну.
София, мокрая и нагая. Вода течет по обнаженной коже, щекочет шею, капает на плечи, ласкает полные груди. Светлые волосы упали в воду, намокшие пряди прилипли к плечам, легли завитками вокруг нежной шеи…
— Черт!
Плеск воды стих.
— Дугал? — позвала она нерешительно.
Он застыл на месте. Кровь застучала в ушах. Дугал потянулся
Но тело не повиновалось. Перед глазами встала картина — София в бронзовой ванне в его спальне, юбки плавают на поверхности воды, мокрая ткань обтягивает грудь и торчащие соски.
— Вот странно. Я думал, Фиона поселила тебя в Голубой спальне.
Обернувшись, Дугал обнаружил за спиной Джека, который с неподдельным весельем наблюдал за его маневрами возле двери Софии.
— Чего тебе надо? — сердито спросил он.
— Твою сестру удивило, что тебя не было за ленчем. Она даже подумала — уж не заболел ли ты.
— Я здоров, как видишь. Просто решил вздремнуть.
— Я-то тебе охотно верю, — ответил Джек. — Вопрос в том, поверит ли Фиона. Она хочет, чтобы ты сам ей все объяснил.
Дугал бросился мимо зятя вниз, перескакивая сразу через две ступеньки. Он нашел сестру в холле. Она разговаривала с экономкой. Завидев брата, Фиона отпустила ее и бросилась ему навстречу.
— Где ты был?
— Спал.
Она нахмурилась, подозрительно оглядывая брата своими зелеными глазами.
— Дугал, я хотела бы с тобой поговорить. Джек, не оставишь ли нас наедине?
— Ты собираешься устроить ему нагоняй?
— Нет.
— Хочешь его выпороть?
— Нет.
— Выгнать взашей из нашего дома?
— Да нет же!
— Тогда я охотно удаляюсь. — Джек весело взглянул на Дугала: — Осторожнее, когда подслушиваешь у замочных скважин, старик. Некоторые замки так проржавели, что можно пораниться.
Он удалился в библиотеку, где, несомненно, его ожидала бутылка хорошего портвейна.
— Не слушай его. Пойдем лучше в гостиную.
Фиона пошла вперед, он следом. Она закрыла за собой дверь.
— Нашел что-нибудь?
— Нет.
Ее плечи поникли.
— А я так надеялась! Ленч прошел ужасно. Сэр Реджинальд забросал меня вопросами насчет Софии. Кажется, он что-то заподозрил.
— Что мы обыскали его комнату?
— Нет. Насчет вас двоих. Миссис Кент особо напирала на тот факт, что вы оба не пришли на ленч.
Дугал не ответил. Фиона вздохнула.
— Мы же не слепые, Дугал. Стоит ей войти в комнату, и тебя тянет к ней, как мотылька к огню. Будь на твоем месте другой мужчина, я бы предположила, что тут любовь. Но, зная тебя, могу лишь сказать: ты просто развлекаешься. — Она многозначительно посмотрела на брата. — Ведь так?
Нет, не так. Но и заявить права на Софию на
— Тебя это не касается.
— Дугал, несомненно, ты находишь мисс Макфарлин очень привлекательной, Я надеялась, на сей раз ты заведешь серьезные отношения. Но я не вижу ни малейших признаков, что это так.
— Откуда тебе знать, что я испытываю к Со… мисс Макфарлин?
Фиона взглянула на него с укором.
— Если бы ты любил Софию, то берег бы ее репутацию.
Ее слова пригвоздили его к месту. Внутри словно что-то оборвалось. Сестра права! Он так увлекся Софией, что совершенно забыл: следовало с самого начала позаботиться о репутации девушки и ее безопасности. Иначе она не оказалась бы под кроватью сэра Реджинальда.
На него это непохоже. Вот что значит иметь дело с девственницей.
Его охватило сожаление. Как он мог забыть? Вел себя как легкомысленный болван. Но что он мог поделать? София сводила его с ума каждым вздохом, каждым взглядом. Он чувствовал себя словно впервые влюбившийся юнец.
— Дугал, ты слушаешь? Прекрати преследовать Софию.
Дугал знал — сестра права. И был в отчаянии. Чувства кипели в нем, словно вулкан. В голову лезли мысли, от которых он не мог избавиться. Он направился к выходу.
— Я поразмыслю над этим.
— Дугал!
Он оглянулся на Фиону.
— Знаю, вы с Софией хотите отыскать пропавшие драгоценности и купчую, однако ее репутация прежде всего. София — прекрасная, достойная девушка, и она заслуживает, чтобы небеса щедро одарили ее. В том числе и удачным замужеством.
Дугал закрыл лицо ладонью. Когда он снова открыл глаза, Фиона смотрела на него с непритворным изумлением.
— Так ты ее любишь!
— Не важно, что я чувствую к ней, Фиона.
— Дугал, прекрати себя винить. Мы все были вне себя, когда погиб Каллум. Не ты один вызвал тогда эту страшную бурю.
— Нет, я!
Она вздохнула.
— Так ты не откроешь мне свое сердце?
— Нет. Но ты права. Я думал только о себе. Хотел удержать ее здесь, при себе, поэтому…
— Что ты сделал? — тихо спросила сестра.
— Нужно было сразу же отправить ее домой, но мне не хотелось, чтобы она уезжала.
— Но почему, Дугал? Почему ты не хотел ее отпускать?
«Потому что я люблю ее».
Эта неожиданная мысль обрушилась на него, словно кирпичная стена. У него перехватило дыхание. Значит, он любит Софию. Господи, как же это случилось? И что же ему теперь делать, черт возьми?
Как только драгоценности и купчая снова окажутся в ее руках, она уедет домой. В дом, который так любит. А ему придется вернуться в Лондон и… ничего.
Лучше ничего, чем постоянное чувство вины. Каждый раз, стоит ему приревновать или разозлиться, гроза будет сменяться бурей. Он станет винить себя…