Долг платежом страшен
Шрифт:
– Ну, это уже не моя проблема, – сказал следователь. – Да и не ваша, наверное. Жизнь сама все по местам расставит.
«Мне, милый друг, некогда ждать, пока там кто-то что-то расставит! – думал Белов, глядя в спину идущему к своей машине следователю. – Мне желательно теперь, чтобы Колян как можно скорее в сырой земле оказался. Подставил ты меня со своими отпечатками, следователь! И на хрена они тебе спеклись? Может, конечно, и ничего тут нет такого – Колян по картотекам милицейским вроде не проходит, но лучше бы так не рисковать. Лучше будет, если тело в земле будет лежать, а не в местном холодильнике. Завтра же с утра рвану к Коляновой тетке. Бабы обожают все
С утра Белова подняли рано. Заявился к нему сам Макарыч в сопровождении двоих милиционеров.
– Слышал, вы теперь решили домой отправляться? – спросил Макарыч. – Ну что, может, оно и правильно. Отдых вам теперь не в удовольствие. У меня у самого на душе кошки скребут. Неприятная история. Только учтите, плату за неиспользованные дни вам никто не вернет.
– До этого ли теперь? – махнул рукой Белов. – Надеюсь, у вас тут все наладится. В конце концов, люди каждый день умирают, ничего сверхъестественного тут нет.
– Сверхъестественного ничего, – согласился Макарыч, – а курортный бизнес от таких вещей очень страдает. В следующий раз, если надумаете, приезжайте без друзей, ладно?
– Я подумаю, – сказал Белов.
Ему очень не нравился нравоучительный тон Макарыча, но приходилось терпеть.
– И шмотки вашего друга все забирайте! – распорядился Макарыч. – Чтобы ничего не напоминало.
– Да, вещи вашего товарища, которые остались в коттедже, можете забрать, – подтвердил один из милиционеров. – Следователь все проверил и сказал, что можно забирать.
– Спасибо, что разрешили, – с некоторым раздражением произнес Белов. – Я уж думал, что оставите себе – для музея…
Через двадцать минут он уже катил в блаженном одиночестве, направляясь к Москве. Ему хотелось верить, что все главные сложности остались позади. А еще больше ему хотелось, чтобы в это поверил Тишков. Слишком много проколов за последнее время. Объективно говоря, Тишкову нечем быть довольным. Кадры – его пунктик. Он постоянно талдычит о том, что нужно тщательнее подбирать кадры. Как будто за воротами выстроились в очередь безработные выпускники Гарварда, желающие помахать битами во славу коллекторского агентства «Шпора». Белов и сам бы с удовольствием поискал ребят поумнее, но, к сожалению, жизнь не предоставляет такого выбора. На грязную работу идут грязные люди. Даже в основной штат попали те, кого брать ни в коем случае не стоило, – те же Слон и Колян. Между прочим, предложил их в свое время сам шеф, но теперь-то, конечно, все шишки посыплются на Белова.
Сам Белов в душе полагал, что виновником всех сбоев в работе агентства является на самом деле Тишков. Он набирает слишком много заказов, он подгоняет, торопит, требует немедленных результатов. Его идефикс – сделаться первым коллекторским агентством в Москве, так сказать, вне конкуренции. Но пословица насчет двух зайцев не зря существует. В такой спешке потерь гораздо больше, чем приобретений. Может быть, эта простая мысль дойдет наконец до мозгов шефа?
Белову очень хотелось проверить эту идею, но, приехав в Москву, он первым делом отправился к тетке Тимохина. Знал он ее довольно поверхностно, но в данной ситуации это было даже неплохо – ему не пришлось выслушивать душевных излияний. Впрочем, тетка Тимохина на душевные излияния всегда была скупа – женщина с характером, чудаковатая, она жила своей жизнью, наперекор любому мнению. Тимохин рассказывал, что в молодости тетка некоторое время даже служила в авиации, водила легкие самолеты, но по состоянию здоровья вынуждена была сменить профессию. Племянника она на дух не переносила, но, как ни странно, частенько ссужала ему небольшие суммы взаймы и даже о возврате долгов не напоминала. Тимохин рассказывал об этом, посмеиваясь. Он утверждал, что тетка таким образом старается избавить себя от необходимости лишний раз с ним видеться. К чести Тимохина, долги тетке он все-таки отдал, как только сам взялся за выколачивание долгов. Наверное, это был единственный благородный поступок в его жизни.
Тетка выслушала печальную историю о гибели непутевого племянника стоически, немного подумала и признала, что хоронить придется все-таки ей. «По законам божьим и человеческим», – сказала она. И еще она заставила Белова выпить с ней вместе водки в память о безвременно ушедшем Николае Тимохине.
– Александру сообщил? – мрачно осведомилась она у Белова.
Александр Тимохин был старшим братом Николая, но именно ему по некоторым причинам Белов не спешил сообщать трагическую новость. Это был весьма щекотливый момент, а Белову не хотелось отдуваться за все и за всех. Поэтому он со спокойной душой сообщил старухе, что брат пока ничего не знает – он в командировке и вернется из нее не скоро. Тетка восприняла эту отговорку как должное.
– Врет, наверное, – желчно заключила она. – Не хочет тратиться на похороны. Норовит на моем горбу проехаться. Знаю я их семейку – сплошное жлобство и самолюбование. Ну да и черт с ними!
Белов не удивился такому повороту дела. Племянника Александра тетка не терпела еще больше, чем Николая.
– Вы-то, конечно, явитесь? – спросила она у Белова. – Надеюсь, со службы еще люди будут?
Старуха смутно представляла себе, чем занимался ее покойный племянник, но твердо знала, что любое учреждение должно провожать в последний путь своих сотрудников, а профсоюз – выделять энную сумму на похороны. Последний момент Белов с Тишковым продумали заранее и были к нему готовы.
– Да, кстати! – словно вспомнил Белов, вынимая из кармана бумажник. – Организация, конечно же, не останется в стороне. Позвольте вручить вам небольшую сумму, которую выделил профсоюз…
Сумма была вовсе не такая уж маленькая, и оперативность профсоюза выглядела слишком фантастической, но тетка не обратила внимания на некоторые нестыковки.
– Это хорошо! – сказала она, пряча деньги. – Я, знаете ли, не из богатых. В мое время было стыдно быть богатым. К сожалению, без денег на этом свете делать нечего.
В общем, «мероприятие» прошло довольно гладко, разве что заняло гораздо больше времени, чем предполагал Белов. Закончив переговоры с теткой, он заскочил в ближайший ресторан пообедать и Тишкову позвонил уже довольно поздно – зато на сытый желудок.
– Это я, – сказал он. – Наш товарищ отъехал. Кажется, обошлось без накладок.
Про отпечатки пальцев и чересчур старательного следователя он решил пока ничего не говорить.
– Тебе кажется или обошлось? – злым голосом спросил Тишков.
– С моей стороны обошлось, – тоже начиная злиться, парировал Белов. – За прочих не отвечаю.
– За прочими актрисы не бегают, – мрачно сказал Тишков. – Меня пока ты волнуешь. Брату его сообщил?
– Дался вам этот брат! – не удержался Белов. – По-моему, чем позже он об этом узнает, тем лучше.
– А по-моему, мы договаривались, что ты с ним встретишься в первую очередь и убедишь его. Ты у нас мастер убеждать, не так ли?
– Тебе виднее, – ответил Белов. – Только в данном случае мне одному отдуваться не хочется. Решение принимали вместе, а шишки все мне? Позвони ему и скажи сам.