Долг. Мемуары министра войны
Шрифт:
Семнадцатого марта главы министерств и ведомств совещались между собой около полутора часов, а затем отправились к президенту. Мы снова обсудили все аргументы за и против, а затем президент в последний раз предложил высказаться всем присутствующим. Байден, Маллен, Донилон, Дэйли, Бреннан, Макдоно и я возражали против операции; Клинтон, Райс, Пауэр и Роудс ее поддерживали. Президент сказал, что, конечно, вмешиваться опасно, но мы не можем сидеть сложа руки, когда другой стране грозит гуманитарная катастрофа; тем самым он выступил за вмешательство. Использование американских сухопутных войск предполагалось, только если кого-то из наших пилотов собьют над Ливией – для проведения спасательно-поисковой операции, – или если Каддафи попытается применить имеющееся у него химическое оружие. Мы возьмем на себя инициативу по уничтожению ливийской ПВО, но затем сведем наше участие к минимуму, в первую очередь будем помогать другим, обеспечивая безопасность бесполетной зоны. Потребуются активные действия арабской военной авиации, пусть даже они смогут предоставить малое количество самолетов.
Райс удалось сотворить чудо в ООН – Совет Безопасности и вправду одобрил максимально жесткую резолюцию. Россия, Китай, Германия, Индия и Бразилия воздержались. Воздушная операция против Каддафи началась 19 марта. Планировалась точно скоординированная атака, но президент Франции Саркози захотел немножко прославиться и поэтому французские самолеты нанесли удар по целям за несколько часов до оговоренного срока.
Обама справедливо надеялся на широкую поддержку конгресса. 1 марта сенат единогласно принял резолюцию, призывающую Совет Безопасности ООН организовать запретную для полетов зону над Ливией и защитить гражданское население страны. В палате представителей также не наблюдалось привычных партийных разногласий. Президент принял лидеров конгресса в полдень 18 марта в Ситуационном центре, а те, кто не смог приехать, участвовали в совещании по телефону, с использованием «громкой» связи. Обама рассказал о наших военных планах и о роли, которую мы намерены сыграть, а также о пределах применения силы. Конгрессмены нисколько не возражали. Президент заявил, что мог бы приказать вооруженным силам США начать операцию в Ливии без одобрения конгресса, в соответствии с законом о военных полномочиях [131] , но решил соблюсти правила и уведомить конгресс.
131
Закон о военных полномочиях – федеральный закон США, запрещает президенту направлять войска США в бой без одобрения конгресса; это одобрение следует получить в течение максимум 48 часов после начала боевых действий. В речи 28 марта Обама аргументировал свою позицию тем, что, во-первых, операция формально проводилась под эгидой НАТО, а во-вторых, участие американских войск в операции было ограниченным; именно поэтому Обама полагал, что мог бы обойтись и без санкции конгресса. В июне 2011 г. палата представителей вынесла президенту Обаме порицание за нарушение закона о военных полномочиях.
При обсуждении вопроса о военном вмешательстве президенты практически никогда не оценивают стоимость операции – Обама не стал исключением, когда дело коснулось Ливии. Мне представили предварительную оценку: ливийская операция, если все пойдет как планируется, обойдется казне в сумму от 800 миллионов до 1 миллиарда долларов, считая по сентябрь. Даже министерство обороны не обладало необходимыми свободными средствами, тем более что конгресс финансировал нас, ежегодно выделяя на 20 миллиардов долларов меньше, чем запрашивал президент. В итоге начались споры между Пентагоном и АБУ о том, включать ли стоимость операции в Ливии в военные расходы 2011-го финансового года, направить конгрессу дополнительную заявку или заставить нас искать деньги «внутри».
Как обычно, когда президент принимает важное решение, Белый дом захотел, чтобы ключевые члены кабинета «закрыли амбразуру» воскресных телевизионных ток-шоу. В первые выходные мне удалось избежать этой утомительной участи, поскольку 19 марта я улетел в командировку в Россию и на Ближний Восток. Но когда 25 марта я возвращался в Вашингтон, «пиар-гуру» Белого дома предложили мне выступить во всех трех официальных программах в следующее воскресенье и объяснить телезрителям необходимость и важность президентского решения по Ливии. Утомленный поездкой, я согласился принять участие в двух программах из трех. Потом позвонил Билл Дэйли и принялся уговаривать меня на третье шоу. Я сказал Дэйли, что готов заключить сделку – я пойду и на третью программу, если он обеспечит финансирование операции в Ливии из фонда непредвиденных зарубежных расходов (ФНЗР). Я добавил: «Пойду даже к Джейку Тапперу [132] , если вы найдете лишние деньги». Дэйли хмыкнул: «Я надеялся обойтись бутылкой водки». Я парировал: «Ерунда. Это будет стоить вам миллиард». Не получилось – президент и директор АБУ Джек Лью отказались утвердить финансирование операции в Ливии из ФНЗР. Министерству обороны пришлось изыскивать внутренние резервы.
132
Дж. Таппер – американский тележурналист, ведущий воскресной программы «Повод дня с Джейком Таппером» на телеканале Си-эн-эн; ранее работал корреспондентом в Белом доме.
Позиция президента Обамы о праве главы государства начать военные действия довольно сильно отличалась от позиции кандидата Обамы: в 2008 году он недвусмысленно заявлял, что «президент не вправе в соответствии с Конституцией в одностороннем порядке санкционировать военную операцию в ситуации, которая не предполагает фактического или потенциального нападения на
Однако не менее широко обсуждались ограничения, которые Обама наложил на эту операцию. Выступая 28 марта в Университете национальной обороны (эту речь показали по телевизору), президент объяснил, почему решил вмешаться в гражданскую войну в Ливии, обосновал наше участие, охарактеризовал отличия данного конфликта от прочих в других странах и описал ограниченный характер американской военной миссии. Он дал понять, что мы передадим руководство военной операцией НАТО уже через два дня и сократим свое военное присутствие, и прямо заявил, что отстранение Каддафи от власти с применением военной силы было бы ошибкой.
Из-за этих ограничений мы с Малленом получили от конгресса, как говорится, по полной, когда 31 марта выступали перед обоими комитетами по делам вооруженных сил – как палаты представителей, так и сената. Республиканские «тяжеловесы» – сенатор Маккейн и член палаты представителей Бак Маккеон – поинтересовались, почему военная операция не предусматривает смену правящего режима. Я ответил, что мы должны различать политические и военные цели. Военная операция, санкционированная Советом Безопасности ООН, имеет целью создание бесполетной зоны и защиту гражданского населения, тогда как политическая цель США, разумеется, состоит в избавлении от Каддафи. Маккейн раскритиковал в пух и прах решение президента передать военное руководство операцией НАТО и сократить наше участие в ней после подавления ливийской ПВО и заявил, что таким образом мы лишь затрудняем себе достижение политических целей. Нужно, по его словам, сделать все необходимое, чтобы преуспеть в Ливии, обойдясь при этом без наземных боев. Сенатор Джон Корнин из Техаса сказал, что президенту следовало бы заглянуть в конгресс, прежде чем он отправился в ООН, и добавил, что операция в Ливии «какая-то невнятная», что НАТО вряд ли справится и что никто не удосужился предложить план обустройства Ливии после свержения Каддафи. Когда он спросил насчет «недостаточно ясного исхода», я ответил: последнее, что нужно Америке, это очередная миссия по государственному строительству; другие страны должны принять на себя ответственность за Ливию, и «не думаю, что нам необходима еще одна война».
В ходе слушаний я признал, что «слишком увлекся этой операцией» и что, учитывая наши войны в Ираке и Афганистане, мне требовалась помощь конгресса для ограничения нашей роли. Комитет палаты представителей гораздо сильнее, нежели сенатский, выражал недовольство решением президента обойтись без одобрения конгресса на операцию в Ливии. Члены этого комитета также насели на меня из-за стоимости операции. Я сказал, что мы выделили девятнадцать кораблей и 18 тысяч военнослужащих, а стоимость операции за первые одиннадцать дней составила около 550 миллионов долларов; вероятно, в перспективе расходы удержатся в пределах 40 миллионов долларов в месяц. Я согласился, что «не стоит переоценивать нашу способность влиять» на политический климат в Ливии после падения режима Каддафи, и сказал, что мы мало знаем о повстанцах, зато «многое знаем о Каддафи, и это уже причина им помогать».
Слушания в комитетах меня раздражали и тем, что в ходе обсуждения звучали вопросы, которые я и сам себе задавал в ходе дебатов внутри администрации. На вопрос, как ситуация в Ливии связана с нашими «жизненно важными национальными интересами», я честно ответил, что связи не вижу, однако наши ближайшие союзники считают, что сложившаяся ситуация угрожает их жизненным интересам, поэтому мы обязаны им помочь. А когда меня спросили, будут ли американские войска воевать на территории Ливии, я быстро и решительно ответил: «Нет – пока я занимаю свое кресло». Этот дерзкий ответ лишний раз показал мне самому, что я, ощущая приближение отставки, понемногу переставал следить за собой. Мне просто следовало сказать, что президент твердо настроен не допустить участия американских войск в наземных сражениях.
Позже я признался своим сотрудникам, что обдумывал свою отставку на фоне ливийского кризиса. Я сказал им, что в конце концов решил не уходить, потому что назначенный срок и без того близок; со стороны отставка смотрелась бы капризом старика. Еще я признался, что пробовал обсудить с президентом все темы, за которые администрацию критиковали: неопределенность характера миссии, «невнятный» исход, судьба Каддафи, устройство Ливии «после Каддафи», – но президент «не проявил заинтересованности в рассмотрении нюансов». Кроме того, меня в очередной раз допекли своим микроменеджментом Белый дом и ШНБ. В день, когда началась военная операция, на совещании принципалов Донилон и Дэйли принялись спрашивать о наших возможных бомбардировках ливийских частей. Я сердито парировал: «Хватит меня донимать, ей-богу! Мало вам Вашингтона, вы еще и на Ливию замахиваетесь да в военные операции вмешиваетесь. Президент указал нам стратегическое направление. Ради всего святого, позвольте Пентагону делать свою работу!» Как я уже говорил, мои запасы терпения истощились.