Долгая полночь
Шрифт:
– Крысы идут за людьми, а чума – за крысами, – сказал Эвен и указал куда-то в траву, где виднелось серое тельце грызуна. Кто-то разорвал его почти пополам. – Проклятые твари! Вот уж кого стоит изничтожить до конца.
– Наше дело никак не связано ни с крысами, ни с чумой, – хмуро ответила ему Жанна. – И если бы кто спросил меня, не знаю, смогла бы я ответить, что страшнее – чума или одержимые.
– Не такие уж они страшные, да и умирают, как люди.
Жанна покачала головой и толкнула пятками коня.
Сперва надо добраться до берега реки. А потом – дальше, в Руайян. Справиться с делом и вновь в дорогу, на этот раз подальше от городов, куда-нибудь в чистое место, где нет чумы. Любой разумный рыцарь будет рад предоставить Изгоняющей свой замок.
Здесь, вдали от селений, никто бы не сказал, что по миру идёт смерть. Лес одарил путников благодатной тенью, скрасившей душные вечерние часы, где-то в ветвях пели птицы. Но близилась ночь, а людей всё не было. И если раньше Жанна того и хотела, то теперь это вселяло в неё тревогу.
– До заката осталось совсем немного, – Жанна бросила быстрый взгляд на небо, едва заметное сквозь хвойные кроны. Сосны обступали дорогу, склоняясь над ней, и наверняка здесь не раз грабили неосторожных путников.
– Руайян близко. Должен быть близко.
Жанна не верила ему.
Но когда лес всё же расступился, она признала, что телохранитель оказался прав. Прямо у поворота дороги рос гигантский вяз, на ветвях которого раскачивался свежий висельник. Руки у него были связаны за спиной, на груди кто-то прикрепил грубо сколоченный деревянный крест. Еретик или ведьмак. По крайней мере, так думали его палачи.
– А вот и знак, – Эвен указал на висельника. – Не будут же они ездить за десять льё, чтобы вздёрнуть кого-то.
– Если только не опасаются, что мертвец восстанет и вернётся за убийцами, – проворчала Жанна. Такое и впрямь случалось, так что у палачей были причины бояться. Как раз для того и связывали руки да ноги – чтобы очнувшийся ревенант не смог освободиться и дёргался в петле, тщетно стуча пятками о ствол виселицы.
– Восстают сильные духом люди, – возразил телохранитель. – Таких хорошо видно даже после смерти. Этот – не из них.
Жанна пожала плечами и вгляделась в сгущающиеся сумерки. Где-то впереди маячили силуэты домов.
– Прибавь ходу, – велела она.
Но действительность быстро разочаровала колдунью – дома оказались всего лишь очередной деревней, откуда тянуло застарелой гарью. Жанна знала, что это означает: посёлок мёртв, и ни единой души не найдут они там. Никого из тех, кто мог бы сказать, далеко ли до проклятого Руайяна.
Они медленно подъехали к окраине – земля здесь была истоптана копытами, умерших же свалили в наспех вырытую яму и сожгли, наломав для растопки жердей из соседних заборов. И не стали дожидаться, пока костёр прогорит. Во всяком случае, пламя погасло, слегка опалив трупы, и только вялый дым напоминал об огне.
Даже привыкшую уже ко всему Жанну пробрало до дрожи. Что-то неправильное было в этом месте, что-то скверное и опасное, и она не могла понять, что. Ехать же дальше, оставив за спиной нечто неведомое, она не хотела.
– Вы, кажется, встревожены, – сказал Эвен.
Жанна пожала плечами. В душе продолжало шевелиться густое предчувствие беды, но что это за беда, она не понимала. А потому предпочитала просто держаться настороже.
– Держи меч наготове, – велела она, дав коню шенкелей. Тот послушно зашагал вперёд.
– Но здесь никого нет, – клинок шотландца зашелестел, покидая ножны. – Дымится не первый день.
– Нет никого из людей. Отсюда уходили в спешке – видишь брошенное тележное колесо у забора? Уезжай они спокойно, его непременно вывезли бы. Потому они не похоронили и тела, и кто знает, что сюда могло прийти за ними?
Капля за каплей копилась в душе тревога. Кто-то идёт за ними, поняла вдруг колдунья. Кто-то шагает осторожно позади, прячась среди деревьев, и только и ждёт, чтобы напасть. Она обернулась, желая поймать взглядом неведомого преследователя – но никого не увидела на сельской улице, и только едва заметная пыль поднималась порывами ветра.
Эвен тоже посмотрел по сторонам. Жанна знала, что, несмотря на все слова, он доверяет её чутью. Эвен никогда не пренебрегал словами спутницы, вот и сейчас, возражая, всё равно изготовил оружие к бою.
На нем была лишь тонкая, некогда белая рубаха. Конечно, в сумках найдётся и кольчуга, и всё остальное, даже остроносый шлем покачивался, притороченный к седлу, но надеть быстро это вряд ли получится. Чёрные волосы шотландца прилипли ко лбу, капли пота стекали по коже, но рыцарь не обращал на них внимания – внимательным взглядом он изучал деревню.
– Следи, – негромко сказала Жанна, и рыцарь кивнул.
Она вновь оглянулась, ощущая, как сверлит спину враждебный взгляд, но улица по-прежнему оставалась безмолвной и пустой.
Эвен заставил коня выйти вперёд, опустив меч и тщательно изучая всё вокруг. Покосившийся забор, обросший мхом. Полуистлевший мертвец у этого забора. Кто-то рассёк ему грудь, отпихнул на обочину, да так и оставил умирать. Дальше виднелись пожухлые кусты, пыльная дорога – и колодец, рядом с которым валялось треснувшее ведро.
Жанна повернулась, собравшись плюнуть на всё и отправиться дальше – и в тот же миг по спине что-то ударило, что-то тяжёлое и мягкое. Земля качнулась навстречу, с силой ударив по лицу, в плечо будто вонзили раскалённый прут, и Жанна закричала от боли.
Словно в тумане услышала она, как топают рядом копыта, как шепчет что-то в ухо напавшее на неё чудовище, сильнее сжимая челюсти, увидела, как наливаются светом возникшие вдруг перед лицом его жёлтые глаза. Увидела серую чешую, зубы, впившиеся в её плоть – а потом клинок Эвена вонзился существу в спину, ломая хребет. Хищник зашипел от боли, раскрыв пасть и освободив жертву.