Долгая полночь
Шрифт:
Эвен сидел рядом безмолвной тенью. Казалось, он может просидеть так, не шевелясь, хоть целый год.
Лишь вечером, когда на колокольне отбили девятый час, появление Джека внесло хоть какое-то оживление.
– Милорды... миледи... – лучник нервно поклонился, явно чувствуя себя неуютно под взглядами рыцарей.
– Успокойся, Джек, – мягко сказала колдунья. – Рассказывай.
– Дак это... Все с сэром Томасом в порядке, миледи. В церковь ходит, креста не боится. На погосте был, где мы с одержимыми дрались, но не один, и Пёс Господень с ним тоже.
– Неужто мы ошиблись? – Жан побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Было кое-что... – сказал Джек и тут же втянул голову в плечи, перехватив взгляд Жана. – Пока монах с лучниками осматривали всё, сэр Томас возле одной из могил стоял. Я потом подошёл, посмотрел. Обычная такая могила, а похоронена там Маргарита. Вот, так просто – Маргарита и всё. Ни фамилии, ничего больше...
– Вы что-то узнали? – спросил Луи. Он не знал английского и просто слушал, не вникая в смысл.
– Только одно имя, – ответил Жан, переходя на французский. – Проклятье! Толку нам с этой могилы? Мало ли зачем англичанин там стоял?
– Причин можно найти множество. Но вряд ли вы будете всерьёз утверждать, что могила эта связана с демоном.
– Вот уж точно, – кисло сказал Жан. – Ты свободен, Джек.
Лучник поклонился и вышел.
– Пожалуй, я последую его примеру, – Жанна едва сдержалась, чтобы не зевнуть. – Доброго сна вам, мессиры.
Она направилась к себе.
И когда уже ложилась в кровать, вдруг поняла, почему защищала Чёрного Быка. Ненавидят те, у кого остались неоплаченные долги. Англичанину же колдунья воздала по заслугам давным-давно.
[1] Очень приблизительно – восемь часов утра.
[2] Леш ломбар – блюдо из свинины с яйцами, перцем, смородиной и финиками.
Глава 11
От скуки и ожидания на следующее утро она решила вновь заняться собственным телом и вспомнить, как следует обращаться с ножом, благо что последний раз тренировалась ещё в Париже. Но уже через несколько минут этого занятия оказалось, что борьба с ядом накера слишком уж ослабила колдунью, и теперь она тяжело дышала, стараясь прийти в себя.
На самом деле шансов справиться с Эвеном в открытом бою у неё не было и без затаившейся в крови отравы. Мешали длинные юбки, хоть и сделанные по специальному заказу так, чтобы не стеснять движений. Мешали тонкие женские пальцы, не слишком годные для того, чтобы сжимать рукоять оружия. Мешало слишком лёгкое тело, которое шотландец при желании поднимал одной рукой, словно пушинку.
И всё же Жанна не забывала о тренировках. Она слишком привыкла к тому, что может остаться одна — и тогда только острое железо спасёт её от разбойника или убийцы. Вряд ли те будут относиться серьёзно к рыжей девице, которая отнюдь не выглядела валькирией. Её сила — в невинном виде, из-под которого может вдруг уколоть сталь.
— Отдохните, миледи, — сказал Эвен, убирая кинжал. — Я ценю ваше рвение, но лучше будет сейчас лежать в постели, чем сражаться.
– Сейчас не время для отдыха, – Жанна глубоко вдохнула, успокаиваясь. Где-то далеко в городе зазвенела колокольня – отбивали третий час. Жан не обещал вывести их прямо на рассвете, но нетерпеливая колдунья ждала именно этого. И теперь, когда уже три часа как рассвело, она вся извелась в ожидании.
Впрочем, сразу после того, как затих колокольный звон, пришёл и Жан.
– Я был за стенами, — коротко ответил он, не дав Жанне даже раскрыть рта. — Английские разъезды уже далеко и не смогут вас задержать. Идём.
Колдунья не заставила просить себя дважды. Кони давно уже были взнузданы, напоены и накормлены, и сама она давно ждала только этих слов. За прошедшие пять дней Руайян надоел ей до смерти.
А город корчился в агонии. Чума продолжала отравлять его. Угрюмые прохожие даже не смотрели в сторону трёх всадников – их вряд ли что могло уже заинтересовать. Даже привычные уже процессии флагеллантов, что шли по улице, осыпая себя ударами бичей, не вызывали любопытных взглядов. Обнажённые по пояс мужчины в черных колпаках медленно брели сквозь город, то и дело с яростным хаканьем взмахивая плетями. Кто-то из них кашлял, хрипя и плюясь кровью, незаметной среди уже полученных ран.
Жан отвёл коня в сторону, давая им проход.
Ворота были закрыты, как и всегда – лорд Мортимер не хотел упустить ценную пленницу.
— Приветствуем, милорд, – один из стражников преклонил колено.
— Поднимите решётку, -- без обиняков велел Жан.
Стражник покачал головой.
– Не могу, милорд.
– Вот как? – Жан криво улыбнулся.
– Не суди этих людей слишком строго, брат, – донеслось от сторожки. На её пороге стоял улыбавшийся Луи. Он был в кольчуге, шлеме, при мече и щите. – Они всего лишь выполняют приказ. Тот, который им отдал старший.
Жан повернул коня и впился в брата взглядом.
– Думаешь, я не знал, как ты захочешь вывести мадемуазель Мируа из города? – продолжил Луи, медленно подходя ближе. – Ты поступаешь неверно. Если мы хотим добра той, кто спасла меня, то должны оставить ворота закрытыми.
– Откройте, мессир, – тихо проговорила Жанна, но в наступившей тишине её голос услышали все. Равно как услышали и дрожащее в нем бешенство.
Луи покачал головой.
– Там, снаружи, вас ждёт смерть. Азазель захочет отомстить вам, да мало ли что ещё может случиться? Я не могу позволить вам умереть. И потому решётка останется опущенной. Как бы вы не хотели её поднять.
На какой-то миг Жанне показалось, что сейчас она попросту не выдержит рвущейся наружу ярости и одним словом призовёт хоть самого Абаддона, лишь бы тот развалил проклятую стену на куски. Стражники, увидев её лицо, торопливо попятились, оставив разбираться с колдуньей командира. Сам Луи так и остался спокойно стоять, сложив руки на груди.
Ни слова не говоря, Жанна дёрнула поводья и, развернув коня, сильным пинком заставила его поскакать обратно.
И даже когда ворота со стражниками скрылись из виду, она по-прежнему молчала. Ярость остыла, оставив лишь горечь и злость. Луи не врал, когда говорил, что желает ей добра. Только добро у него было другое. Жанна вновь осталась заперта в городе, теперь, наверное, уже окончательно. Потом англичане соберутся, посадят её на корабль и отправят на свои проклятые острова, где вечно идёт дождь, а солнце лишь ненадолго выглядывает из-за туч. И ей придётся служить королю Эдуарду – служить так же верно, как до того Филиппу.