Долгая полночь
Шрифт:
Она очень натурально захрипела, закашляла, словно пытаясь выплюнуть лёгкие. Берт осадил коня, что-то недоуменно сказал — и в этот миг Жанна резко завалилась набок, увлекая его за собой.
Не ожидавший ничего подобного рыцарь полетел наземь вместе с ней. Колдунья упала прямо ему на руку, да так, что явственно услышала хруст, перекатилась, вставая на ноги и с восхищением заметила, что Дердаэль сегодня явно благоволит ей. Нога Берта запуталась в стремени, сам он ударился о землю затылком и теперь лишь слабо шевелился, мотая головой.
– Хэй! – крикнула Жанна, с размаху пиная жеребца. Конь испуганно заржал и поскакал вперёд, волоча за собой рыцаря.
Жанна тут же юркнула на тропу, с наслаждением слушая ругань сэра Ламберта. На мгновенье присела, пропуская руки под собой так, чтобы они оказались спереди – и пустилась наутёк.
Бегать она умела с детства, когда воровала яблоки из садов соседей. Те, конечно, пытались поймать юркую девицу, но разве под силу это коротконогим коренастым землепашцам? Жанна была для них ветром, который поймать так же легко, как вычерпать море.
Берт опасен. Но он вовсе не великий бегун. Вдобавок ему предстояло ещё остановить коня, не попав ему под копыта, вытащить ногу из стремени и...
Только сейчас до Жанны дошло, что её враг – верховой. Правда, вряд ли коня можно пустить галопом по этой тропинке, что петляет среди деревьев и кустов, но уж пешего человека, да со связанными руками, он легко нагонит. На миг ей пришла в голову мысль попытаться нарисовать узор призыва и позвать на помощь хотя бы Балгурфа, но для этого надо было остановиться. А Берт ждать не будет.
Следовало убить его сразу, когда была возможность.
В конце концов, задыхаясь от бега, она всё же выбежала на открытый участок — прямо к воротам монастыря. Фларан, подумала колдунья. Ну конечно, чем же мог быть этот Фларан, если не городом и не деревней? Но мысль эта как появилась, так и сгинула, Жанна же изо всех сил заколотила связанными руками в калитку.
Открыли её на удивление быстро, хотя эти несколько кратких мгновений и показались Жанне вечностью. На пороге стоял молодой послушник в чёрной накидке поверх белой туники, гладко выбритый, тощий, словно соблюдал все посты — и со взглядом человека, увидевшего демона.
– Помогите, – отчаянно взмолилась Жанна, натягивая маску затравленной, обречённой молодой девицы. Особо стараться ей не пришлось.
— Уходи, – сказал послушник и запрокинул голову. Жанна с ужасом увидела у него на шее чёрные вздувшиеся бубоны. — Видишь? Я не знаю, почему ты связана и что с тобой случилось, но здесь ты найдёшь только смерть.
Больше всего на свете Жанне хотелось сейчас убить проклятого недоумка, но она всего лишь отпихнула его с дороги и бросилась внутрь. Взгляду её открылось пепелище, где ещё дымились обугленные тела, в нос ударил запах гари и палёного мяса, отчего к горлу подступила тошнота, да так, что Жанна лишь огромным усилием удержала внутри недавно съеденный суп. Где-то наверху ударили в колокол.
– - Сколько ещё живых в монастыре? – она схватила послушника за шиворот.
– Я... Я не знаю, – невнятно пробормотал тот. – Шесть... Пять...
Пришлось бросить его и взбежать по ступеням на крыльцо. Огромные двери были открыты, внутри царил полумрак – безвестные строители почему-то не додумались сделать в стенах широкие окна. Жанна торопливо осматривалась, завидев, наконец, то, что искала – большой церемониальный меч в руках статуи кого-то из ангелов. На её счастье, меч оказался на совесть заточен и в пару мгновений рассёк верёвки на руках.
Теперь оставалось лишь призвать кого-то на помощь. Жанна не знала, сунется ли Берт сюда, но гадать не собиралась, а потому метнулась на второй этаж, где должны были находиться кельи. Там они и оказались, все пустые, и только в монастырской столовой Жанна нашла обугленную палку в очаге.
Выбрав местечко поровнее, она набросала большой круг и принялась торопливо чертить узоры, используя как линейку собственный пояс.
Я слышу, – сказал Балгруф, и Жанна отпрянула за пределы круга. Нарисованные ею линии на миг вспыхнули, выпуская в мир баргеста.
– Ты всё же пришёл, – прошептала Жанна и быстро обернулась – на лестнице загрохотали шаги.
Берт поднимался к ней с клинком в руке, спокойный и уверенный. Жанна поразилась его смелости – ведь он должен был увидеть больного монаха на входе, но всё равно переступил порог чумной обители. Неужто ему настолько нужно довезти меня своему королю? – спросила себя она.
– Однако же заставила ты меня побегать, – рыцарь окинул её взглядом. Голос был не раздражённый и не злой, словно и не Берт сейчас по милости Жанны едва не погиб под конскими копытами. – Ну и что теперь? Спустишь с цепи свою псину? Давай. Посмотрим, кто быстрее.
Балгруф сел рядом с хозяйкой и деловито зевнул. Жанна медленно затянула пояс.
– А ты упорный, сэр Ламберт, – сказала она. – Тебя не пугает чума? Не боишься подохнуть от мора, как тот монах у ворот?
– Я уже своё отбоялся, милая Жанна, – рассмеялся тот.
– И что дальше? Быть может, ты развоплотишь Балгурфа, но не думаю, что останешься невредим. И уж точно упустишь меня.
– Разве это важно? – Берт погладил лезвие и посмотрел на палец. – А тебя я не упущу. Знаешь, после того, как я слышал песню корриган, плевать хотел на всё колдовство мира.
– Говорят, их песни защищают от чужих чар. Но от колдовства нельзя так просто отмахнуться.
– Хватит слов, фея. – Берт поднял клинок. – Спускай свою псину и покончим с этим.
Несколько долгих мгновений Жанна стояла напротив него, всё ещё держа руки на пряжке пояса. Повернулась, глядя на Балгурфа – тот следил за каждым движением Берта, готовый броситься на него, стоит лишь приказать.
А потом вспомнила рассказы рыцаря. Вспомнила о его корриган. И поняла, что нужно делать.