Долгая полночь
Шрифт:
– А будь ты хоть самим дьяволом, я и на то согласен, если ты не душу потребуешь, – отвечал Ланс.
Демон засмеялся – понравились ему слова шевалье, а потом сказал:
– Имя моё – Азазель. Ты, рыцарь, говоришь правильно, я построю тебе и замок, и мост, а взамен ты отдашь мне все-то ничего: своего первенца.
Не колеблясь, согласился Ланс на это условие, и закипела работа. Держал Азазель слово, работали его бесы, и к утру на скале уже стоял замок, который потом назовут Монтендром.
Граф не мог сдержать изумления, но обещание есть обещание, и пришлось ему выдать Бланку за безродного шевалье, да ещё и наследником его сделать. Ланс де Сентонж поселился в Монтендре, а придумать, как обмануть Азазеля, ему составила труда не больше, чем демону построить замок. Азазель забыл сказать, что ребёнка он хочет получить именно Бланки, и Ланс прошёлся по окрестным деревням, обрюхатил несколько погожих селянок, да сына одной из них и отдал как первенца. Обозлился Азазель, но ничего поделать не смог – Ланс выполнил условия сделки, пусть и не так честно, как хотел того демон.
Выйдя замуж, Бланка не остепенилась, и любовников у неё было не счесть. А когда муж стал это замечать, она без колебаний отравила его – а все думали, будто он упал с лошади. И всё, что он успел сделать, так это двух сыновей, которых растила Бланка с отцом.
Так и закончилась жизнь Ланса д’Олерона, не шевалье, но безродного графа.
Голос умолк.
– Мерзко, – прошептала Жанна, пытаясь стряхнуть остатки оцепенения. Сквозь закрытые веки пробивался жёлтый свет костра. – Как же мерзко.
То, что поведала Дердаэль, оказалось совершенно далёким и от слащавой баллады Жана, и от истории, которую рассказал Луи.
Жанна знала, что историю предков часто приукрашивают, превращая далеко не идеального человека в светлый образ. Но она никогда не думала, что можно изменить всё настолько. Ланс д’Олерон, бандит, клятвопреступник, отдавший сына демону, стал благородным честным рыцарем, и никто об этом не знает – никто, кроме неё.
И ведь Дердаэль не просто так рассказала всё Жанне. Лишь сейчас колдунья поняла, зачем – и как нужно этой историей воспользоваться. Теперь она знала, как следует завершить месть.
Может быть, не стоит? – спросила она себя. И тут же помотала головой, прогоняя эту мысль. Через несколько дней её ждёт казнь. Слова Жана о честном суде – такая же ложь, как и его сказка о благородном предке. Казнь будет, и Жанна отнюдь не желала умирать так просто.
– Ты ходила за Грань, – услышала она полный злости голос. Открыла глаза – и не успела даже отвернуть голову, когда Жан ударил её по лицу. – Зачем, Изгоняющая? Что ты там хотела увидеть?
– Поди к чёрту, – буркнула Жанна. Солнечный рыцарь снова ударил её. – Что, думаешь, с моей смертью проклятье спадёт? Как бы не так!
Удар.
– Ты только и можешь, что бить связанную женщину, – Жанна сплюнула кровь.
– Я не поднимал руки на женщину, – спокойно сказал Жан. – Я бил нелюдь. Говори. Зачем ты ходила в мир духов?
– Я ведь уже сказала, – Жанна прикрыла глаза. Внутри будто сжалось всё, ожидая нового удара. – Поди к чёрту.
Жан поднялся и глубоко вздохнул. Колдунья услышала, как он пнул какую-то шишку, и та запрыгала по земле.
– Оставайся здесь, Берт, и следи за этой гадюкой, – проговорил он. – А я пройдусь вокруг. Кто знает, что она успела здесь отравить.
– Сделаю, – сказал Берт.
Он дождался, пока шаги Солнечного рыцаря затихнут далеко в лесу и сел рядом, задумчиво глядя на связанную колдунью. В отсутствие Жана он не считал нужным носить маску дурачка, и прежнее глупое выражение исчезло, сменившись серьёзностью.
– Плохи твои дела, фея, – сказал он.
– Если ты мне поможешь, они станут лучше, – буркнула в ответ Жанна.
– Признаться, я и подумать не мог, что слова могут творить с людьми такое. Ты опасна, и я удивлён, почему Филипп Валуа до сих пор не избавился от тебя.
– Он пытался, да только безуспешно, как видишь.
– Это и к лучшему, ведь иначе я бы не узнал нечто очень важное для меня. Моя попытка выторговать у короля милость за дар Изгоняющей провалилась, – он тяжело вздохнул. – Но и ладно. Я не подниму меч против Солнечного рыцаря – в конце концов, во мне ещё остались какие-то крохи чести. Я просто уйду.
– Освободи меня. И... И прости за то, что я кричала тогда Жану.
– Думаешь, получится убить его в поединке? – в руках сэра Ламберта мелькнул нож. – Сомневаюсь.
– Я буду сражаться с Солнечным рыцарем так, как он не привык.
Верёвки опали, и Берт выпрямился. Несколько долгих мгновений он изучал её лицо, а потом повернулся и сказал:
– Я запомнил твои слова, милая фея. Ты ведь действительно очень мила, госпожа Мируа, и похожа на рыжую корриган – говорят, духи любят таких. Удачи тебе... в том, что задумала.
Жанна молчала.
– А мой путь лежит в Англию, – он вспрыгнул на коня и взялся за поводья. – Прощай, Жанна.
– Прощай и ты, сэр Ламберт Клиффорд, – тихо ответила она.
Конь вздрогнул, когда Берт ударил его по бокам, и зашагал прочь. Некоторое время Жанна ещё видела удаляющуюся спину рыцаря, а потом деревья поглотили всё.
Затем колдунья выбрала нож поострее и попробовала пальцем лезвие. Ей предстояло много работы.
Тяжёлые шаги Жана она услышала издалека. Рыцарь шёл, не скрываясь, да и не от кого ему было скрываться. Хрустели под ногами сухие ветки, шуршали опавшие листья. И всё это в один миг замерло, утихло, когда он увидел стоящую посреди полянки Жанну.