Долгая полночь
Шрифт:
– Прежде мне надо спросить стражника, того, что охранял дверь. Ник! – она перешла на английский, и стоявший теперь у входа на лестницу лучник тут же вытянулся по струнке. – Скажи, а пришёл ли экзорцист с пустыми руками? Быть может, у него было орудие?
– Да, миледи. Стальной посох, освящённый в церкви.
– А раньше ты этот посох видел?
Лучник растерянно посмотрел на неё.
– Нет, миледи. Я ещё удивился – зачем бы ему эта штука, но спрашивать не стал.
– И посоха мы в комнате не увидели, – подытожила Жанна. – Разве вам этого не достаточно, мессиры? – она вновь заговорила по-французски.
– Ближе к делу, – буркнул сэр Томас.
– Кандалы, – сказала Жанна. – Одержимый обладает нечеловеческой силой, но даже ему не по силам вырвать железо из каменной стены. Зато он с лёгкостью разогнёт сковывающий их прут, если у него будет рычаг. Стальная палка, например.
– Значит, экзорцист её дал пленнику?
– Отнюдь. Если бы ты, дорогой мой мессир Томас, присмотрелся к пятнам крови, то увидел бы обширную лужу у самых кандалов. Я не знаю, почему он взял посох – может, дух повлиял на его разум, может, ещё что. Ты видел оторванную голову? Это случилось не в припадке злости. Пленник убил экзорциста, отбросил голову в сторону и забрал себе посох, которым и раскрыл кандалы.
– Ну, а окно?
– Решётка на окне проржавела. Её никто не заменял, да никому это и не нужно: до земли тут около семидесяти футов, а внизу каменные плиты. Выломать прутья посохом из хорошей стали, особенно обладая силой Самсона – раз плюнуть. Что мы и видели.
– Может, ты знаешь и куда он побежал? – сэр Томас был мрачен. Жанна могла его понять – ещё бы, сопливая девчонка вздумала учить уму-разуму взрослых мужчин. Не говоря уже о том, что по вине этой девчонки он когда-то потерял глаз.
– Это узнать несложно, – ответила Жанна и, поколебавшись, хлопнула ладонью по серебряному браслету на руке. Заострённые уши волка впились в кожу, на металл брызнула кровь – и рыцари вздрогнули, когда из тёмной капеллы у алтаря напротив потянулась чёрная мгла. Монах мельком взглянул на неё – и вскочил на ноги, прервав молитву.
Жанна закусила губу, ожидая кары. Воздух в церкви словно сгустился. Святые на фресках, казалось, готовы были сойти и растерзать нечестивицу, но ничего так и не случилось. Бог смолчал – а может, он просто ничего не имел против.
– Здравствуй, Балгурф, – сказала колдунья. Перед ней выросла огромная лохматая тень – чёрный пёс, каких иногда встречают на дорогах путники. Пёс был больше любой собаки, но перед Жанной он сел и кивнул, словно приветствуя в ответ.
– Да ты с ума сошла! – Чёрный Бык шагнул к ней, но пёс тут же зарычал, и рыцарь остановился. – Колдовать здесь...
– Довольно, мессир Томас, – сказал Жан. – Храм уже был достаточно осквернён, когда здесь совершилось убийство клирика, всё равно придётся освящать заново. По мне, так пусть мадемуазель Мируа призывает хоть самого Вельзевула, лишь бы найти чудовище.
Норроуэй с ненавистью посмотрел на него, но ничего не сказал.
– Ведьма! – ринулся к Жанне отец Фредерик с яростью на лице, очнувшись наконец от ступора. Колдунья отшатнулась, позволяя Эвену шагнуть вперёд и заслонить себя от взбешённого монаха. – Ведьма! – снова выкрикнул тот, словно забыв все остальные слова.
– Успокойтесь, святой отец, – Эвен раскинул руки, не позволяя ему пройти. – Всё, что мы делаем – во благо Церкви.
– Да как же, язви тебя в корень! – воскликнул доминиканец. – Эта шлюха смеет колдовать в хра...
В тот же миг шотландец ухватил его за шиворот рясы и без труда приподнял над полом. Ноги отца Фредерика задрыгались в воздухе, пальцы вцепились в рукав рыцаря, но тот продолжал держать его железной хваткой.
– Ты забываешься, святоша, – голос Эвена мог заморозить море.
– В храме... – выдавил монах, тщетно пытаясь освободиться. – Силы сатанинские...
– Отпусти его, – тихо сказала Жанна. – Разве ты не видишь? Он и так умирает.
Другой рукой Эвен отбросил капюшон с головы доминиканца, и рыцари дружно отшатнулись – на шее у него виднелись вздувшиеся желваки. Телохранитель разжал руки.
– Ведьма... – прошептал отец Фредерик, бессильно рухнув на колени.
– А ведь я могла бы спасти тебя, монах, – Жанна опустилась на пол рядом с ним. – Я могла бы позвать слуг Рафаила и заставить их выпить болезнь из твоего тела. Да только разве ж ты примешь помощь колдуньи?
Балгурф нетерпеливо зарычал. Вздохнув, Жанна потрепала его по загривку. Английские рыцари подхватили отца Фредерика под руки, и тот безвольно повис – силы, что двигали им, исчезли без следа.
– Двух дней не проживёт, – мрачно сказал сэр Томас, разглядывая бубоны. – Уведите его, да помолитесь потом за здравие. А ты, Изгоняющая...
– Избавь меня от своих советов, мессир Томас, – холодно бросила ему Жанна. – На войне – говори, а здесь – мои владения. – Ищи, – уже тихо сказала она псу. Балгурф опустил морду, принюхался. – Дух. Не человек.
Баргест согласно гавкнул.
– Идём, – буркнула колдунья, не глядя в сторону англичан. Жан шагнул к ней.
– Берт! – подозвал он слугу. Глупая улыбка громилы начинала раздражать Жанну – она задавалась вопросом, зачем Солнечный рыцарь таскает его с собой, зачем позволяет дурачку носить огромный клинок, которым можно человека пополам рассечь? И ответа не было.
Она ненавидела вещи, которые не могла понять. Берт был одной из них.
Балгурф отправился по следу. Чёрный пёс, на котором Жанна вполне могла бы прокатиться, словно на лучшем рысаке, бежал по улице, припадая носом к земле. Редкие прохожие разбегались, едва завидев его, попавшийся навстречу патруль стражи грозно опустил алебарды, но Балгурф прошёл мимо, не удостоив их даже взглядом. Время от времени баргест останавливался, поджидая хозяйку, а когда та догоняла, припускал вперёд снова.