Долгих лет царствования
Шрифт:
– Так ведь он просто хотел продемонстрировать его, - вздохнула я. – Если оно было особенно редким и дорогим, как ещё продемонстрировать своё богатство и могущество, кроме как подать на банкете в свой день рождения? Он продемонстрировал, что теперь может делать всё, что хочет.
– Не знаю, Фрея, - вздохнул Фицрой. – Если это было достаточно редким средством, почему он об этом не заявил?
Да, но здесь что-то таилось. Королевски-жёлтый таил в себе тайну. Он редкий, он дорогой… но всё наука – не объяснения. Кто рассказал об этом королю, если и Мадлен о таком цвете не знала? Это несчастный
Я отложила письмо в сторону, взяла следующее и принялась читать.
Двадцать пять
Следующим утром я наблюдала за Холтом на заседании совета. Он выглядел уставшим, но не виноватым – и, кажется, не знал, что я тоже была во дворце. Хотелось спросить, что он там делал, обвинить в убийстве, но я проглотила слова – едва не давилась от их дикой горечи.
Я не знала, был ли он вовлечён в это. Пока нет. А если да, и я покажу, что знаю, а будет слишком рано… Потеряю шанс всё доказать.
– Наше время заканчивается, - сказала Норлинг. – Стэн захватил восток и идёт на столицу. В Дарквудсе к нему присоединились, а ещё Солберг со всеми ресурсами. Царство выступило против нас, Ваше Величество, и ничто не удержит Стэна, когда он прибудет.
– Сколько у него людей? – я почти что боялась этого ответа.
– Десять тысяч.
– А сколько людей есть у нас?
– Тренированной стражи и солдат? – вздохнула Норлинг. – Десятка три. Да, в городе двадцать тысяч человек, но вряд ли они будут за вас сражаться. У вас есть сторонники, Ваше Величество, но люди хотят выжить – а если оставаться в стороне и дать Стэну действовать… Полагаю, вам стоит бежать, прежде чем это станет невозможным.
– Нет, - промолвил Холт. – Нельзя. Если она уйдёт, то потеряет корону.
– Зато выживет.
– Но надолго ли? Стэн будет искать её, и как скрыться без короны, что её защищала? Куда идти? На что надеяться? А даже если она сбежит – что тогда случиться с королевством? Он – кощунственный узурпатор, а не законный король! Мы не можем допустить этого. Мы должны остаться и бороться.
– Бороться? Как? – Норлинг рассмеялась. – Это самоубийство. Расмус, это гражданская война!
После её слов воцарилась тишина. Да, я прекрасно понимала, как малы мои шансы в сражении со Стэном, но слышать от своего советника подобное убеждённое заявление о моей смерти… Мне хотелось рвануться в библиотеку, обложиться книгами по военной стратегии, по истории сражений, особенно там, где говорили, как малыми силами побеждали врагов, но каков смысл? Я не могла стать стратегом лучше Стэна или даже моих советников, особенно за несколько дней. Я – просто учёная. Сколько лет пришлось учиться, чтобы теперь мыслить в лаборатории должным образом? А теперь мне следовало притвориться, что я могу преодолеть такое огромное время за пару дней и продумать бой до конца недели?!
– Норлинг, - тихо промолвила я, - вы всегда советовали мне казаться сильнее. Вернуться во дворец, наказать людей, сражаться. А теперь вы желаете, чтобы я бежала отсюда, поджав хвост? Или это не кажется слабым?
– Ваше Величество, я советовала вам это, потому что желала сильного
– Забытые поддерживают нашу королеву, - голос Холта прозвучал на удивление низко. – И они защитят её. Мы отыщем путь.
– Забытых тут нет, Расмус! – воскликнула Норлинг. – И никогда не было, а ещё – никогда не будет! Это не история о том, как к нам пришли справедливые боги, и на головы нам не свалится волшебство! Это трагедия – и мы должны бежать!
– Я не собираюсь уходить, - мой голос дрожал. Нет, я не могла этого сделать тогда, когда на меня полагались люди, а отец был в опасности. Я поднялась, упираясь руками в стол. – Если я уйду, то буду казаться виновный. Я просто должна найти способ…
– Ваше Величество!
– Нет. Я просто не могу уйти.
– Очень мудро, - отметил Холт.
– Очень глупо! – фыркнула Норлинг.
Холт будто бы её не услышал.
– Нам стоит сосредоточиться на укреплении города, - продолжил он. – Стоит подготовиться к осаде. Я пошлю людей, что защитят рвы от…
Он рассказывал что-то о своей стратегии, и я пыталась сосредоточиться на его словах, но он говорил об одной только обороне. Укрепить стены, добавить стражу, защитить еду. Словно мы должны продержаться, пока Стэн наконец-то не сдастся.
А что, если мой план не сработает, что, если я не смогу его остановить, что тогда делать со всем этим?
На моей стороне была одна только наука и пустые слухи о том, что меня избрали Забытые. Они совершенно не вязались воедино, да и люди не могли поверить в это сумасшествие с божественным вознесением. Густавиты развили целую компанию на тему того, что я прогнила, будто и двор, что Забытые меня презирают. Может быть, они просто мечтали о переменах – но это не отменяло того факта, что они собирались меня убить! Да, они притихли, но и атаки Стэна не повторялись, вот только это ещё ничего не значило – опасность была над головой.
Но я не была той, кем меня считали. Я заботилась о людях, я хотела что-то менять, хотела помогать им. Даже если меня выбрали далеко не Забытые, наши цели, кажется, были довольно близки. А если бы Стэн взял столицу, то все вмешательство Забытых или реальных людей свелось бы на нет, и мир вернулся бы к своим истокам.
– У вас есть какие-нибудь предложения? – спросил Холт.
Безумная идея – убедить Густавитов выступить за меня, перевернув весь мир… Если б я могла как-то мягко изменить идеологию – но для этого надо время, нужны тонкости, да и дворяне будут бесчинствовать. Далеко не идеальное решение.
– Я хочу отправиться к Минстеру во второй половине дня, - промолвила я вместо этого, - и поблагодарить Забытых, - продемонстрировать в очередной раз, что я с ними заодно – пусть уж люди так полагают. Да, вера способна была остановить людей от абсолютного отречения, пусть и не могла сделать ничего большего.
Но могла ли я реально воспользоваться убеждённостью своего народа, особенно в чём-то подобном? Если Холт действительно был замешан в убийствах, если он манипулировал мною всё это время, королевой-марионеткой, подобранной специально к столь важному дню...