Долгих лет царствования
Шрифт:
– Но не могу же я его спросить!
– О! Ну ты ведь королева, - заулыбалась она, - и можешь сделать всё, что хочешь.
…В ту ночь в коридоре меня поймала Норлинг.
– Ваше Величество, могу ли я на минуту…
Я кивнула. Она замерла в тени – и поманила меня к себе.
– Я должна сообщить вам, Ваше Величество, что мы смогли обнаружить несколько Густавитов. Мы знаем и о том, где завтра состоится встреча. Каковы будут ваши указания?
Я знала, что мы должны их арестовать. Они пытались меня убить, они, возможно, покушались и на короля. И всё же… Я вновь думала о том, что, может быть, могла с ними поговорить – если б они действительно
Сумасшедшая, ужасная идея.
– Ничего не делайте, - ответила я. – Не сейчас.
– Эта возможность, Ваше Величество…
– Мне надо подумать, - и понять, насколько вменяема моя идея.
Норлинг нахмурилась, но не спорила.
– Разумеется, Ваше Величество.
Я вновь подошла к двери. Внутри – весь оставшийся двор. Пятеро? Четверо? Я должна казаться им хорошей королевой, вопреки всему – и не расстроить их.
А ещё там Фицрой. Фицрой… Я чувствовала, как сжимался желудок. Единственное, что меня пугало – это не увидеть его опять. Знать, что он скрывается.
Я тяжело вздохнула, шагая вперёд.
Ни фанвар, ни громких оглашений. Но все смотрели на меня и опустились в глубоких реверансах, склонились в низких поклонах. Да, их было больше, чем я думала. Двадцать человек, не считая Холта, Наоми и Мадлен – и Фицроя, - но ведь у этих людей не было никаких мотивов оставаться здесь!
И ни одна из женщин не была одета по старой моде. Лёгкие юбки, распущенные волосы, минимум драгоценностей – словно они вдруг признали всё это полнейшей безвкусицей.
Это заслуга Мадлен.
Это моя заслуга.
Мадлен – потому что она изменила мои наряды, сделала их такими, чтобы те меня не поглощали, чтобы даже королевой я была естественной. Моя – потому что подражали они мне. Хотели выглядеть, как я.
Разве это не признание? Я лидер, а не посторонняя, хотя бы для этих людей. И они даже так, символически, выражали мне собственную поддержку.
Глядя на них, я чувствовала себя сильнее. Они остались. Я всю жизнь боялась, что не смогу быть тем, кого хотят видеть на моём месте – не в силах говорить правильно, ведь люди будут смеяться! А они смеялись над моими глупыми попытками быть королевой. А эти люди – эти люди меня поддержали! Может быть, политика, может быть, игра, но не для всех! Мадлен, Фицрой – они поверили! Почему остальные не могли сделать то же? Сколько притворялось – а сколько были честны? Сколько гонялись за капиталом – а сколько теряли всё?
Я не могла притворяться. Двор разрушен, его не восстановить – слишком много трещин. Я должна быть честной. Нельзя доверять советникам, и убийца, может быть, на моей стороне, может быть, стоит здесь – но не знак ли это прекратить бесконечную игру? Быть королевой, такой, какой я смогу являться? Собой, Фреей – королевой Фреей. И живым человеком.
Я шагнула вперёд.
– Здравствуйте, - боги, как неуклюже, но мне хотелось сказать всё быстрее! Не пугаться, не думать о том, сколько всего случилось. Сколько неопределённого в этом мире… - Я знаю, что сейчас всё – слишком страшно. Всё пугает. Я сделаю всё, что смогу, чтобы вы были в безопасности, но и я не знаю, что будет дальше. Вы остались здесь – и я ценю это. Не ради земли, не ради денег – это настоящая поддержка… - я запнулась. Как закончить? Я ценю это? Опять, опять? – Я благодарна вам – и знаю, что кто-то расстроился из-за того, что я стала королевой. И Торстэн Вольф среди них. Что я не так жестока к врагам, слишком думаю о народе и не ставлю вас на первое место, - я чувствовала, как они смотрели на меня. И
Я затаила дыхание, замерла, ожидая того мгновения, когда рухнет мир – прямо мне на голову. Я знала, кто я и где я – знала, что натворила. Могла ошибиться. Могла всё испортить.
Они молчали – ждали, что я вновь заговорю. Или, может быть, тоже понятия не имели, что должны сказать.
– В любом случае, - я заставила себя разбить тишину, - стоит расслабиться. Выпить, послушать музыку?
Мадлен улыбнулась, вновь подхватывая привычную для себя роль обыкновенной хорошенькой дворянки.
– А шарады, Ваше Величество? Ведь мы с вами так и не поиграли! Ну, так может, вы примете это решение?
– О да, - кивнула я. – Да, это звучит просто замечательно!
Никто не выбежал из комнаты, никто не бормотал сердито за моей спиной. Играли. Говорили. Я чувствовала себя так хорошо! Ещё немного, ещё совсем капельку – на что-то надавить, что-то узнать – и я, королева, смогла бы сделать всё лучше!
– Это была хорошая речь, Ваше Величество, - чуть позже отметил Холт. – Немного спонтанная – но хорошая.
– Спасибо, - мне казалось, я будто съежилась от его похвалы. Так грязно, так гадко – я чувствовала себя такой свободной! Выдала всё, что смогла – и выжила!
И знала, что должна делать.
– Норлинг сказала, что вы обнаружили Густавитов. Я хочу связаться с ними и встретиться. Завтра.
– Пригласить их в Форт?
– Нет. Там, где они планировали свою встречу. Показать, что мы знаем о них всё – но не угрожаем. Хочу поговорить с ними об их идеях.
– Ваше Величество! Ведь они пытались вас убить!
– Только одна из них. Но она сказала, что ей никто не помог, что остальные с этим не согласны. И я должна узнать, с чем они согласны. Это важно.
– Это опасно, Ваше Величество.
Я посмотрела ему в глаза, чувствуя, как дрожат руки. Этот человек мог убить всех – мог убить и Фицроя.
– Ну и что? – хмыкнула я.
Двадцать семь
В ту ночь я не могла спать. События дня, казалось, заставляли моё сердце колотиться без остановки – а в темноте и в безопасности мысли вернулись к поцелую.
Фицрой не говорил со мной весь вечер. Ну почему нельзя было посмотреть? Подать знак? Всё это не может быть совершенно обычным, если поцелуй хоть что-то значил!
Да, всё в порядке, да, я не безнадёжна! У меня есть доказательства, факты – я могла подумать о чём-то. Он отказывался уходить – значит, это был значимый поцелуй. Наш разговор… Даже если учитывать то, что он поведал мне… Да, со стороны это казалось таким очевидным!
Но у меня были и аргументы против. Ведь это я. Да, люди могли стать моими друзьями, выслушать мои идеи – но точно не… Не так!