Долгий путь в лабиринте (др. изд.)
Шрифт:
— А как далеко можно улететь?
— Примерно на триста ваших верст. Разумеется, горючее должно быть налито в бак под самую пробку…
— Хочу попросить: на обеде держитесь так, чтобы Шерстев и его гость не догадались о наших отношениях. И еще. Желательно, чтобы полковник Черный чувствовал себя как можно лучше. Пусть пьет больше. Помогайте ему в этом, но не навязчиво.
— Понял. Что касается атамана, то известно ли вам, что он трезвенник?
— А вы сами?
— Испанцы любят вино, в этом они не уступают французам. Но если сеньорита
— Сегодня у вас должна быть свежая голова.
— Когда надо, испанцы умеют не только пить… Сеньорита не верит?
— Если б не верила, не было бы у нас этого разговора, Энрико.
— Вы назвали меня по имени… Благодарю вас!
— Хочу попросить: после обеда найдите предлог и уведите меня.
— Увести вас? Куда?
— Сюда, к вашей машине.
— Мы должны уйти одни?
— Да.
— Понял. Буду стараться, сеньорита.
Саша выяснила все, что хотела. В сущности, разведка была завершена. Теперь дело за эскадронами особого назначения. Только бы не промедлили конники, успели расправиться с бандой Шерстева до прихода второго отряда!..
Она прикинула: до места, где ждет связник, пять часов пути. В город связник доберется за сутки, если ничего не случится в дороге. Что же может произойти? Мало ли что! Нарвется на бандитский разъезд. Ночью может сбиться с верного направления. Наконец, захромает лошадь.
Какой же вывод? За первым связником надо послать других. И Грбху тоже. Пусть едут поодиночке, разными путями. Так надежнее.
Вечером она передаст Грохе, что удалось выяснить в эти последние минуты, отошлет его в город.
Но сама останется без помощника? Никого не будет рядом, если вдруг возникнут осложнения…
Саша упрямо тряхнула головой. Главное, чтобы ушли связники. И до времени не потревожить банду…
— Есть у вас бумага и карандаш?
Энрико кивнул, достал требуемое.
— Мой страж не должен видеть… Отвлеките его.
Испанец подошел к Гаркуше, что-то сказал. Оба направились к аэроплану. Когда они скрылись за фюзеляжем, Саша стала писать записку.
Четверть часа спустя испанец вернулся. Гаркуша остался у самолета. Действуя молотком, он поглубже вгонял в землю колья, к которым был привязан аэроплан.
— Вот, — сказала Саша, передавая авиатору сложенную бумагу. — Это на случай чрезвычайных обстоятельств. Скажем, вдруг после обеда мне… не удастся прийти сюда. А здесь будет ждать человек. Тот, кого вы уже видели в лесу. Запомнили его?
— Да, сеньорита.
— Если со мной что-нибудь случится, с ним должны встретиться вы. Обещаете?
— Я готов!
— Он придет сюда на закате. Будет наблюдать из леса. Вы приблизитесь к опушке, поднимете эту записку, несколько раз громко скажете: «Олесю Грохе». Эти слова я написала, как адрес… Сможете вы произнести их?
Гарсия повторил. Саша осталась довольна.
— Должен ли я что-нибудь передать устно? Я уже изучил около сотни русских слов.
— Не знаю. Смотрите сами… Попробуйте объяснить ему, что со мной случилось. Но главное,
— Он в полном порядке, я солгал атаману.
— Я так и думала, — прошептала Саша. — Энрико, ни ваш шеф, ни его помощники больше не должны подниматься в воздух!
— Хорошо, сеньорита… — Пилот искоса посмотрел на Сашу. — Сюда нагрянут войска большевиков?
— Очень надеюсь, что нагрянут, — Саша вздохнула. — Ну вот, теперь вы знаете все… Кстати, в записке есть несколько слов об испанском пилоте, который помог мне в выполнении задания. Не беспокойтесь, к вам отнесутся хорошо.
Гарсия кивнул.
— Вы помрачнели… В чем дело?
— Сеньорита, — сказал пилот, — в Испании мне дважды сватали невест. Это были красивые девушки с неплохим приданым. Но оба раза я проявлял стойкость. И вот — остался свободным… Будто чувствовал, что когда-нибудь судьба сведет меня с вами… Конечно, сейчас вы ничего не ответите. Да я и не хотел бы этого: все слишком серьезно. К нашему разговору мы вернемся позже. А пока я запускаю мотор аэроплана, и мы с вами летим…
— Куда?
— Туда, куда надо доставить вашу записку.
— Не могу.
— Я обещаю: высадив вас, тотчас вернусь, разыщу этого парня. Вашего помощника нельзя бросить на произвол судьбы, я понимаю!..
— Мне нельзя уезжать.
— Почему, черт возьми?
— Объяснять долго… О, сюда едут!
Показался всадник. Он быстро приближался. Рядом бежали две оседланные лошади.
— Не забудьте о записке, Энрико! — успела сказать Саша.
Подъехал Леван, вскинул руку к папахе:
— Хозяин ждет!
ШЕСТАЯ ГЛАВА
Полковник Черный положил вилку, привалился к спинке стула, неторопливо раскурил папиросу. В расстегнутом кителе, раскрасневшийся, с бисером испарины на круглом, гладко выбритом лице, он улыбался, весьма довольный обществом, едой, вином, своей папиросой.
Он сидел слева от Саши. Справа от нее был атаман. Напротив расположился Энрико Гарсия.
В комнате было тепло, накурено. Запах табака смешивался с ароматом мяса, масла, лука, каких-то острых приправ.
Саша не могла скрыть удивления: здесь, в лесной глуши, за сотни верст от самой захудалой харчевни, стол был сервирован с отменным вкусом — сервизные фарфоровые тарелки, блюда, соусницы, изящные ножи и вилки с затейливыми вензелями на ручках, хрустальные бокалы и рюмки… Имелась даже плетеная корзинка для хлеба, с чистой салфеткой. И все это покоилось на туго накрахмаленной скатерти!
Могла ли она знать, что среди многочисленных чемоданов и ящиков, составлявших личное имущество «интеллигентного» атамана и возимых за бандой в особых тележках, были не только ящики с посудой и столовым бельем, складная ванна и разборный ломберный столик для игры в карты, но даже большой тюк желтой туалетной бумаги!..