Долго и счастливо
Шрифт:
– Теперь я вас выслушаю. Пожалуйста, ваша светлость, расскажите мне эту невероятную историю.
Камилла сидела в саду на резной каменной скамье и слушала, как ветер шелестит ветвями тополей. Слезы катились по ее щекам. Из дома вышел Филип, спустился по каменным ступеням террасы и неслышно подошел к ней. Камилла не пошевелилась. Но вот он произнес ее имя, и она бросилась в его объятия.
– Это правда, все это правда, да, Филип? Герцог действительно мой отец?
Камилла громко разрыдалась, а Филип крепко обнял ее и стал гладить шелковый водопад ее волос, словно она была ребенком, которого он хотел утешить.
– Я стал догадываться об этом, когда впервые близко рассмотрел твой талисман. Я узнал его. Но не мог понять, какая тут связь. Твоя сказка Доринде о фермере и его жене натолкнула меня на мысль об украденном ребенке. Но это казалось таким невероятным, таким…
– Абсурдным, – шепотом закончила она. Воспоминание о матери, Матильде Брент, так часто рассказывавшей ей эту сказку в поместье Брентвуд, вызвало у нее странные чувства. Добрая, милая, хорошая Матильда. Она и ее муж так никогда и не узнали, что ребенок, которого они привезли в Англию, был украден из богатой семьи. Они были славными, любящими родителями, и она всегда будет их помнить…
Камилла расплакалась еще сильнее. Все это время Филип не выпускал ее из своих объятий. Наконец она успокоилась и вытерла глаза его носовым платком.
– Эта злая женщина украла меня из мести, – шепнула Камилла. – И ее бедный ребенок погиб вместе с моей матерью на корабле. Все это так печально!
Она подумала о герцоге, терпеливо ожидающем в своем кабинете ее возвращения. Долго ли он ее разыскивал? С тех самых пор, как он узнал правду, он горел желанием ее найти. Теперь он снова ждет, на этот раз, чтобы она к нему пришла.
Сердце Камиллы наполнилось состраданием к нему. Она его не знает – пока. Но хочет узнать. Они так долго были разлучены. Так много всего им надо сказать друг другу. Герцог был не только утонченный аристократ, но и добрый человек. Она была уверена, что сможет уважать его. Может быть, она никогда не полюбит его так, как любила Эндрю Брента, но кто знает? Там, где есть уважение и дружба, может возникнуть и любовь.
– Я пойду к герцогу, – внезапно сказала Камилла. – Мне хочется задать ему столько вопросов – о матери и о многом другом.
– Подожди. – Филип поймал ее руку, и она повернулась к нему, положив ладони на его широкую грудь. – Есть одна вещь, о которой ты должна подумать, возможно, не сейчас, а когда ты привыкнешь к мысли, что ты дочь герцога, леди Камилла де Мон де Лион.
Он произнес это так серьезно, что Камилла невольно рассмеялась.
– И что? – спросила она и погладила его по щеке.
– Камилла, не знаю, как и сказать.
Она замерла, удивленная холодным, суровым блеском в его глазах, его жестким тоном.
– Ты имеешь полное право разорвать нашу помолвку, Камилла, – быстро сказал Филип. – Нет, послушай меня. – В его голосе прозвучала твердая решимость, когда Камилла попыталась перебить его. – Герцог хочет представить тебя великосветскому обществу Парижа. Ты должна серьезно подумать об этом. Твоя жизнь меняется. Это очень неожиданно. Теперь у тебя много возможностей.
Камилла прищурилась.
– Мне они не нужны.
– Послушай, Камилла, не принимай необдуманных решений. Тебе нет нужды выходить замуж за английского графа. Ты настоящая француженка, дочь герцога, и в один прекрасный день унаследуешь все это. Многие мужчины будут бороться за твою руку – ты сможешь выбирать из самых высокопоставленных аристократов. Многие из этих мужчин смогут предложить тебе столько же, сколько и я, а может, и больше, и ты не должна отворачиваться от того, что принадлежит тебе по праву…
– А ты, – тихо спросила Камилла, стараясь держать себя в руках. – Что будешь делать ты, Филип, пока я буду флиртовать в высшем обществе Франции, подыскивая самую великолепную партию?
– Я буду тебя ждать. – Его тон был холодным. Он хочет проявить благородство, поняла Камилла, и ей захотелось его поддразнить. – И если ты решишь после знакомства с высшим светом, что все еще хочешь выйти за меня замуж, я буду в твоем распоряжении.
– Понимаю, ты будешь меня ждать. А если я выберу другого?
Его глаза потемнели.
– Я… я…
Она лукаво улыбнулась ему, наблюдая на его лице признаки внезапно вспыхнувшей ревности.
– Если я решу, что мне хочется целовать другого мужчину и спать с ним, – прошептала она, и ее ладони призывно заскользили по его мускулистой груди, – рожать ему детей и играть с ним в постели…
– Я его убью! – яростно воскликнул Филип и изо всех сил прижал к себе Камиллу.
– Так как я не хочу, чтобы тебя повесили за убийство, то лучше всего нам осуществить наши планы и пожениться как можно скорее, – с милой улыбкой предложила она, но Филип не дал ей договорить, накрыв ее губы своим ртом.
Поцелуй был жадным, неистовым, властным. Пальцы Филипа запутались в ее волосах, его горячий язык проник глубоко в ее с готовностью приоткрытый рот. Он долго не отпускал ее.
– Ты права, – наконец произнес он. – Твоя судьба решена. Ты станешь графиней Уэсткотт еще до конца месяца, я достану специальное разрешение – нравится тебе это или нет.
Камилла отвела с его лба темные кудри и обхватила его лицо ладонями. С любовью глядя в его сверкающие глаза, она поняла, что ее мечты действительно осуществятся.
– Думаю, что мне это очень понравится, ваше сиятельство. И держу пари, вам тоже.
Эпилог
В этот день утро выдалось ясным и погожим. Весь Уэсткотт-Парк гудел от пьянящего возбуждения: ведь предстоящий бал был одновременно и свадебным балом. Граф Уэсткотт и его невеста собирались отпраздновать это событие с таким размахом, что все предыдущие празднества в Уэсткотт-Парке должны были померкнуть по сравнению с ним.
Восхитительные запахи доносились из кухни, где готовился ужин для банкета, достойный самого принца-регента. Слуги и служанки носились по дому и парку, вытирали пыль, подметали, подстригали, полировали, подготавливали все к приезду гостей. Дом блестел, как алмаз. В длинном овальном бальном зале с мраморной лестницей музыканты настраивали свои инструменты и уже сыграли первые пробные такты вальса. Вазы с роскошными орхидеями были установлены на мраморных подставках с золотыми прожилками. Из серебряного фонтана било шампанское. Хрустальные канделябры со сказочным количеством горящих свечей освещали великолепие убранства. Все было готово к торжественному вечеру.