Долгое дело
Шрифт:
– Да место занято, - хихикнул Рябинин. - Но я-то звоню насчет одной идеи о сберкассах...
– Сейчас приеду, - оборвал разговор Петельников.
Д о б р о в о л ь н а я и с п о в е д ь. Вы, юристы, любите копаться в мотивах да причинах. Для вас моя исповедь - находка. Наслаждайтесь, крючкотворы, наслаждайтесь...
Вот думаю об относительности всего на свете. А догадался ли кто, что эта самая относительность играет нашей жизнью, как котенок ленточкой? Если все относительно, то, значит, ничего и нет. Опять-таки из моего детства. Личная
И я сделалась Великой Одиночкой. Я не выношу никаких коллективов. Избегаю всего общего и общественного. Избегаю общественного транспорта, общественных библиотек и общественных уборных. В столовой я могу обедать только за отдельным столиком. Мне неприятно быть в общем зале, поэтому я почти не хожу в кино. Я, например, не люблю сидеть на диване, на котором кто-нибудь еще. Верите ли, умей легковые машины ходить сами, я бы шофера выпихнула из такси.
Они прощались. Он поцеловал ей ладошку и отвесил солдафонский поклон глубокий кивок при аршинопроглоченном торсе. Она ему легонько помахала рукой, словно изнемогала от чувств.
Петельников сунул кулаки в карманы широкой замшевой куртки - подальше от греха. В девятнадцатом веке он вызвал бы этого кавалера на дуэль. Впрочем, почему он? Потому что Рябинину с таким плотным детиной не справиться. Да и невменяем он сейчас, Рябинин-то...
Инспектор тихонько двинулся за кавалером, пользуясь боковыми аллейками, дорожками и тропинками.
Он шел за этим человеком, не понимая себя. Откуда эта злость, откуда это зыбкое беспокойство, словно у него что-то случилось. У Рябинина ведь случилось, у Рябинина ведь жену уводят... Так почему же руки застряли в замшевых карманах, как запутались?
Кавалер миновал парк, пересек улицу, подошел к остановке такси и занял очередь. Петельников ринулся за угол...
Такси с зеленым огоньком инспектор остановил посреди улицы, преградив ему путь буквально грудью.
– Очумел, что ли? - крикнул шофер, выпрыгивая из машины.
– Очумел, приятель, очумел, - согласился инспектор и достал удостоверение.
– Все равно так рисковать нельзя, - потишал водитель.
– Требуется помощь.
– Изловить, что ли, кого?
Инспектор сел рядом и отдышался двумя-тремя глубокими вдохами.
– Тебя звать-то как?
– Вячеслав Семенов.
– Вырули-ка, Вячеслав Семенов, чтобы мы видели остановку такси.
Машина свернула за угол и притормозила. Остановка такси с жиденькой очередишкой была перед ними.
– Ловить не будем, есть дело поинтересней. Ты должен взять гражданина, стоящего вторым. И еще: я твой приятель, допустим, Гриша, и ты поддерживай со мной беседу. Как?
– Нормально, - водитель кивнул, загораясь в полутьме кабины заметным любопытством.
Парочка, стоявшая перед кавалером, вдруг бросила очередь и побежала к автобусу. Петельников тронул локоть шофера... Такси взревело, сорвалось с места и подлетело к очереди с тормозным скрежетом, как в детективном фильме.
– Спокойнее, - тихо посоветовал инспектор.
– Такси занято? - спросил приятный баритон с чуть заметной глушинкой так бывает, когда воротник петлей стягивает шею.
– Нет-нет, - заспешил водитель, - это мой друг подсел, Гриша...
– Не помешаю? - Инспектор повернулся к пассажиру.
– Ничуть. Огородная улица, дом возле универмага.
В минутном свете - пока он усаживался - инспектор увидел полное лицо и крупноватый нос. Видимо, шатен, лысеющий. Костюм новенький, со скрипом, надел на свидание. Галстук широченный, в полживота.
– Если бы, Славка, ты меня не подобрал, напился бы я с горя в дребезину, - сказал вполголоса Петельников.
Водитель испуганно глянул на инспектора, который изменился на глазах: обвис, обмяк и как-то обрюзг.
– А чего? - вспомнил он его указания.
– Чего... Мой лучший друг Сашка. Двадцать пять лет от роду. Лежит, как живой.
– Где лежит?
– В гробу лежит. Я ж к тебе прямо с поминок.
Водитель сосредоточенно завертел баранкой, обдумывая следующий вопрос:
– Сашка-то... от чего умер?
– Эх, Славка, если бы умер... Не умер он.
– А как же в гробу лежит? - спросил таксер, от неожиданности притормаживая.
– Оттого моя душа и стонет. В гробу он лежит, а не умер. Вот, Славка, какая в жизни квинтэссенция бывает.
Водитель молчал, ничего не понимая. Тихо играл приемник. Тяжело вздыхал инспектор.
– Извините. - Глубокий придушенный баритон утопил все другие звуки. Что же все-таки случилось с вашим приятелем?
– Да убили его! - Петельников сердито обернулся к пассажиру.
– Как убили?
– По голове так дали, что он мозгов не собрал.
Водитель глянул в зеркало, пытаясь увидеть пассажира. Сомнений не было - он вез убийцу.
– Вероятно, в уличной драке? - заинтересовался пассажир.
– В квартире с хрусталем и коврами, под аромат французских духов и под музыку вокально-инструментального ансамбля. И сам, лично купил свою смерть за четыре шестьдесят семь.
– Я вас не очень понимаю...
– Да об этом весь район говорит! Связался Сашка с замужней дамой. Купил бутылку вина марки "Шампанское" и килограмм конфет сорта "Трюфели". И нанес ей визит в нерабочее время. А муж вернулся, - электричку отменили. Ну, как говорится, гаси свет. Итоги этой встречи налицо: Сашки нет, муж сидит, а дама рвет на себе парик.