Долгое путешествие на Юг.
Шрифт:
Боже, как же это хорошо!
— "Как они все мне надоели, — лениво думал Сидор, счастливо улыбаясь от приятных мыслей о недавно пройденной дороге, и что никто его сейчас не тревожит. — Наконец-то можно и мне побездельничать. Хоть полчасика".
Сидор давно уже не помнил у себя такого чудного ощущения тихого, светлого счастья — праздника ничегонеделания. Праздника, помнящегося разве что по далёкому, полузабытому детству. Когда в субботу, в первый выходной день после длинной, нудной учебной недели не надо было бежать к восьми тридцати в школу на первый урок. И вся семья дома, и все
Но больше всего ощущение праздника в душе создавало осознание того, что, ни сегодня, ни завтра, ни даже после — послезавтра, ему никуда не надо будет двигаться. Никуда не надо идти. Что в ближайшую пару недель обоз точно никуда отсюда не тронется. Потому что в крепости дел полно и он, Сидор, просто так решил. А он был тут дома, пусть даже это был и не совсем тот дом, где он хотел бы сейчас оказаться, а какие-то руины давно брошенного людьми города непонятно где в горах.
— "Дома!" — Сидор лениво потянулся, с удовольствием размяв затёкшую на этих проклятых, не ошкуренных жердях спину.
Блин! — резко подскочил он с кровати, тихо выругавшись про себя. Яростно растирая намятые за ночь синяки на спине, он ещё пару раз прошёлся неласковыми эпитетами в адрес собственной вчерашней лени. Лодырь! — с удовольствием обругал он сам себя. Настроение было такое хорошее, что можно было немного и побухтеть. — Нет, чтобы вчерашнюю охапку рогоза нарезал потолще, так вот же, поленился, бездельник. Вот и заработал себе на спине за одну лишь ночь кучу синяков.
Соседняя койка, заправленная серым шерстяным одеялом, была пуста. Димон, как вчера и договаривались, с утра пораньше слинял на рекогносцировку в горы.
— "Неугомонный! Лентяй! — недовольно подумал Сидор о хитроване Димоне, мрачно созерцая его пустую койку. — Вот же гадский жучила! Смылся! Прямо с утра!
И теперь всё навалится на несчастного меня. Опять, — Сидор несколько долгих минут уныло посозерцал пустую койку Димона. — Лентяй! — ещё раз с удовольствием обругал он отлынивающего от общественных обязанностей компаньона.
Но хорошо, что не стал будить со сранья, — всё же простил он его, немного поразмыслив, — Дал хоть выспаться после долгой, трудной дороги и вчерашней, затянувшейся глубоко за полночь разгрузки обоза".
Сидор смущённо помял заросший недельной щетиной подбородок.
— "Надо бы побриться", — пришла изрядно, на целых семь дней запоздалая и абсолютно правильная мысль, которую он тут же пинком отослал обратно, откуда она не вовремя вылезла.
Глядя на аккуратно заправленную койку Димона, он мысленно вернулся обратно во вчерашний вечер. Что-то там вчера было такое, что зацепило его, а теперь не давало спокойно наслаждаться покойным утром.
— "Может, что-то было не так с разгрузкой?" — поскрёб он зачесавшееся вдруг ухо.
Собственно, особой нужды разгружать караван так поздно ночью, сразу же по приезду, не было ни малейшей, можно было бы подождать и до завтра. Но больно уж не хотелось заниматься подобной долгой и тяжёлой работой утром следующего дня.
Дел впереди было по горло, и разгружать обоз в светлое время суток категорически не хотелось. Буквально на глазах убывающий световой день оставлял с каждым прошедшим днём всё меньше и меньше времени на работу. А делать что-либо ночью Сидор категорически не любил, хоть иногда и приходилось, вот так как вчера.
Да и надо было Сидору хотя бы просто нормально выспаться с утра, хоть один раз, настолько дико за этот перегон он устал.
Но, похоже, выспавшееся сегодня с утра сознание разбудило задремавшую вчера паранойю, потому как, несмотря на сладкую побудку, было вчера что-то такое, зацепившее, что сегодня его разбудило. Что-то странное, теперь буквально тянущее за душу. Что-то связанное с неразобранными завалами мусора на месте старых крепостных стен, во что Димон сразу ткнул его носом.
И всеми своими за последнее время необычайно обострившимися чувствами, Сидор ощущал, что вокруг него в крепости было что-то не то.
— "Если мне не изменяет память, — задумался Сидор. — А память мне не изменяет, и я на неё не жалуюсь, то вчера мне на миг показалось, что никто из встретивших нас егерей группы Бугуруслана не был нам особо то и рад, и не выказал, ожидаемой, в общем-то, радости от встречи. Так, вялые поздравления и дежурные приветствия, — Сидор напряг память, пытаясь вспомнить самые незначительные мелочи вчерашнего вечера, а точнее — поздней ночи. — Как будто не они просидели в этой глуши лишние полгода, и мы со своим обозом не были первыми, кто здесь появился за всё это время. Выходит, с кем-то из города они за эти полгода всё же общались, связь какая-то была. Да и весьма характерные вчерашние оговорки Бугуруслана подтверждают, что он в курсе происходящих в городе событий. Хотя бы про то, что пираты закрыли для нашего города перевал.
Глушь глушью, а плохие вести и сюда доходят", — Настроение резко испортилось.
Подойдя к окну, он раздражённо сбросил на пол какую-то старую, серую тряпку, вчера им прибитую парой гвоздей к старой раме и хоть как-то защищавшую комнату от холодного горного воздуха с улицы. В комнате сразу посветлело и похолодало. Всё же было далеко не лето. Хотя, слава Богу, ещё и не зима.
"Совсем странно".
Широкая, короткая улица крепости, с полуразрушенными каменными домами по обеим сторонам, скорее даже не улица, а вытянутая в длину небольшая внутренняя площадь старой крепости, с редкими, вяло бредущими куда-то по своим делам людьми, производила странное впечатление. И что-то в ней было не так, что-то неправильное. Что-то, что вчерашним поздним вечером отметило его сознание, а теперь, с утра, он никак не мог вспомнить, мучительно напрягая память. Что и сейчас резало глаз, но никак не могло достучаться до сознания.
Надо было вспомнить свои вчерашние ощущения, породившие сегодня чувство какой-то внутренней тревоги и безпокойства. И теперь ещё более усилившееся, стоило ему только подойти к окну.
Мысли снова вернулись к прерванным размышлениям.
— "Любой нормальный человек должен был бы радоваться, когда ему сообщали о выплате задержанного полугодового жалованья. А они ни гу-гу. Ничего подобного я вчера не наблюдал", — бездумно наблюдая за ленивой суетой на улице, вернулся он снова к своим мыслям о вчерашнем вечере.