Долина откровений

Абдуллаев Чингиз Акифович

Он даже не мог предположить, что впереди самая долгая и самая трудная ночь в нашей жизни. А потом будет самый страшный день, который нам не удастся пережить в прежнем составе.

Глава 13

Мы двинулись дальше в пятом часу вечера. Уже начинало смеркаться. Нам пришлось сначала объяснять корейцу, что именно сказать носильщикам, а затем он долго переводил наши слова, показывая всем четверым, как им нужно нести нашу спутницу.

Двигались мы медленно, носильщики несли Аллу, оглядываясь по сторонам. Судя по их испуганным лицам, они решили, что третий носорог, появившийся неизвестно откуда, был носорожьим божьим бичом, который захотел нас покарать. И поэтому

они двигались очень осторожно, опасаясь повторного нападения. Но носорогов мы больше не встречали. Иногда слышали крики и рычание различных животных. Вечером мы с Ибрагимом подбили сразу несколько фазанов. Это было очень кстати, учитывая, что мясо носорогов достаточно жесткое, а наши припасы были растоптаны животным. И ещё печально, что почти все оставшееся снаряжение нужно было нести мужчинам, так как все четверо носильщиков были заняты нашей Аллой. Представляете, как это нас нервировало.

Мы прошли мангровые заросли и вышли к очередной горной гряде. Кореец показал нам на восток, куда мы должны были двигаться. Он объявил, что поведет нас самой короткой дорогой, но нужно быть осторожнее, здесь встречаются плотоядные летучие мыши – крыланы, которые могут нападать даже на людей. Он шел впереди, Ибрагим был в центре колонны, а я замыкал шествие, подстраховывая остальных. На Феликса мы уже не рассчитывали, видя его «храбрость» во время нападения носорогов, а Дебольский с его зрением мог увидеть только слона. Юлия чуть отстала, чтобы оказаться рядом со мной.

– Ты хороший охотник, – кивнула она мне, – здорово стреляешь. Будем считать, что я оценила. Между прочим, я успела сделать несколько прекрасных снимков. Будешь героем, когда мы вернемся в Москву.

– Посмотрим, – пробормотал я. Меньше всего я думал в этот момент о её журнале.

Несколько раз мы видели змей, которые уползали при нашем появлении. Здесь водились и кобры, и удавы. На соседней Суматре можно было увидеть даже варанов, которые остались со времен динозавров. Этим крупным ящерицам удалось выжить, пройдя такой длительный путь эволюции. Но на Калимантане их, к счастью, не было. Правда, наш проводник предупредил нас, чтобы мы осторожно обходили заболоченные места. Здесь водились гребнистые крокодилы, которые достигали семи метров в длину. Я не оговорился. Семь метров. Это четыре человека, сложенных в одну линию. Представили? Тогда вы можете представить, как страшен такой крокодил. Но, к счастью, мы их нигде не видели. Было уже совсем темно, когда наш проводник наконец вывел нас в небольшую долину и предложил сделать привал. Он показал нам несколько больших деревьев и сухую площадку, где мы могли бы отдохнуть. Обе палатки мы бросили там, где похоронили Хайрила. Нести их на своих плечах не было никакой возможности, в конце концов, мы никогда не работали носильщиками. А наши спальные мешки были разорваны носорогом. Поэтому мы стали устраиваться прямо на земле. Носильщики разожгли несколько костров вокруг нас, чтобы уберечь от змей, но мы решили, что каждый из нас будет по очереди не спать. Хотя спать никому не хотелось, сказывались волнения этого дня. Даже женщины не могли уснуть.

На северо-западе был лес, на юго-востоке заросли крупного кустарника. Но в этой небольшой долине нам было уютно и как-то удивительно спокойно. Ким До Су отдал мясо носорогов нашим носильщикам, которые его сварили и с большим удовольствием съели. Он приготовил нам убитых фазанов, запекая их в золе. Фазаны оказались удивительно вкусными. Кроме того, он сделал какую-то густую похлебку из листьев травы аланг-аланга и дал каждому из нас. Самое интересное, что он сам тоже выпил этот напиток. И нужно сказать, что мы действительно почувствовали себя гораздо лучше, как будто у нас прибавилось сил.

Мы лежали на земле, и над нами было ясное звездное небо. Мы чувствовали себя частью природы, свежий ветер и ночная прохлада были так приятны после тяжелого перехода. Воздух был просто

чудесным. В этой долине было так прекрасно. Не знаю, кто начал разговор первым, но мы чувствовали некое умиротворение. Ким До Су прислонился к дереву, закрыв глаза, но я понимал, что он не спит. Кореец все время смотрел в сторону костров, которые должны были отпугивать змей и мелких грызунов.

– Как здесь красиво, – сказала Юлия. – Спасибо вам всем за это путешествие. Просто прелесть. Если бы не смерть нашего проводника.

– Для них это нормальная жизнь и нормальная смерть, – быстро вставил Феликс, – это для нас такая смерть нечто необычное. У каждого своя жизнь и своя судьба. Он допустил ошибку и поэтому погиб.

– Мы тоже допускаем ошибки, – напомнила Юлия, – но они у нас иного рода. Мы защищены некими цивилизационными формами, хотя на самом деле мы лишь немногим отличаемся и от погибшего проводника, и от этого корейца, который провел здесь всю свою жизнь, и от наших носильщиков.

Все четверо парней, находившихся справа от дерева, уже спали. Им нужны были силы, чтобы нести Аллу к морю. У меня было такое ощущение, словно меня напоили сладким вином. Чувство легкости и какой-то большой любви к окружающим. В эти мгновения я любил даже Феликса.

– У каждого свои ошибки и свои просчеты, – согласился Леонтий Яковлевич, – но мы стараемся о них не говорить. Стараемся никогда их не вспоминать. Только на исповеди.

– Или где-нибудь в незнакомом месте, – неожиданно сказала Алла. – А давайте сегодня устроим такую ночь. Ночь откровений. Ведь мы вышли в такую чудесную долину. Я даже забыла про смерть нашего проводника. Давайте один раз в жизни будем искренними, откровенными. Ничего не утаивая и не скрывая. Пусть эта долина будет нашей долиной откровений.

– Попробуй, – немного насмешливо произнес Ибрагим, – давай начнем с тебя. Раз ты сама это предложила.

– Давайте, – согласилась Алла, – я расскажу вам свою историю. Тебе тоже будет полезно послушать, Ибрагим, ты ведь никогда не спрашивал меня, как я попала в Москву из своего Ростова.

Она устроилась поудобнее, приподнялась, чтобы сесть, и начала рассказывать.

– Вы полагаете, мне нечего рассказать? Считаете, что в силу своего возраста я ничего не пережила и не имею такого жизненного опыта, как ваш? Конечно, я не зарабатывала миллионы и не обманывала людей в таких количествах, как это делали вы все. Только не перебивайте меня. Я сейчас чувствую, что если не смогу выговориться, то уже никогда и никому не расскажу то, что я ношу в себе. Мне обязательно нужно об этом рассказать.

Ибрагим никогда не расспрашивал меня о моем прошлом. И за это я ему очень благодарна. Он вел себя в отношениях со мной как настоящий мужчина. Благородный и смелый. Я иногда даже забывала, что он меня фактически купил. Только ничего не говори мне сейчас, не возражай, иначе я не смогу продолжать.

Я родилась в Ростове, в семьдесят пятом году. Была старшей дочерью у матери, когда мой отец погиб. Он был путевой обходчик и погиб в какой-то непонятной автомобильной катастрофе. Некоторые потом вспоминали, что они с приятелем возвращались после ночной смены. Может, просто устали. Может, не разобрались ночью и не увидели поворота. И оба так нелепо погибли.

Машина свалилась в овраг и загорелась. Мне было три года, и отца я почти не помню. Маме было немногим больше двадцати. Можете себе представить. Отец был старше неё на шесть лет. Через два года в семье появился новый мужчина. Ему было уже за тридцать, и он был старше мамы почти на десять лет. Мой отчим. Нужно сказать, что он мне сразу не понравился. Он был ниже мамы ростом, какой-то плюгавенький, невзрачный, всегда дурно пахнувший. В мятой одежде, вечно такой неопрятный. По дому он обычно ходил в нижнем белье, такие солдатские длинные темно-синие трусы и голубые майки. С тех пор не могу видеть мужчин в нижнем белье. Меня трясет, когда вспоминаю об этом типе.