Долина роз
Шрифт:
Но если в Новороссийске или Геленджике я бываю раз -два в году, то каждый день, по пути на работу, проезжаю мимо Вечного огня, в центре города.
Здесь, на краю старого городского кладбища, почти у входа, находится могила моего второго деда. К ней, еще юношей, меня привела мама.
Заплетенная старым плющом проржавевшая, но добротная ограда, сделанная его другом, никакого надгробного камня, и только эмалированная металлическая табличка с именем, неровный ряд старого кирпича, которым выложен цветник. Таково скудное украшение последнего пристанища важного государственного
Сегодня другой, очень личный повод для слез. Видимо, непонятный многим,
неуклюжий, с точки зрения большой беды. Просто ОНА не понимает ЕГО.
Все неправильно в жизни, в любви, в работе. Ощущение, когда нет выхода из тупика, в который ты себя загнал. Точнее, выход в том, чтобы своих близких сделать чужими и никогда никого больше не делать близким. Стать законченным, бесчувственным эгоистом. Навсегда расстаться с самим собой.
Словно весь привычный мир рушится на глазах без надежды на возрождение. Велика ли, разница между тем, что родной человек не умер, а уехал в далекие страны или обиделся и пропал на десятилетия в бесконечных лабиринтах городских улиц? В любом случае, ты его потерял. Болезнь, тюрьма, война, просто ли жизнь разлучила, но разлучила и лишила. Как хочешь, пойми и прими потерю. Но слезы не будут спрашивать тебя... Пока молод - все-таки проще...
Я не плакал, когда судьба разлучала меня с Антониной, единственным близким тогда человечком, который был со мной там - в Берлине, который понимал меня, как себя. Я плакал о ней потом, спустя годы разлуки, когда писал стихи. Они всегда помогали мне принять неизбежное...
Я не плакал, десятилетие спустя - когда сжимал в объятиях Ольгу, перед тем как самолет навсегда унес ее в далекую Германию. Не плакал, хотя она стала огромной частью моей жизни за считанные месяцы. Слезы приходили одиночестве, потом...
Бесконечна моя благодарность судьбе, нежданно дарившей радость встреч, через многие годы, когда порой казалось, что все остается как прежде,
И тепло объятий было жарче любовной страсти. Пусть на миг, но наши слова звучали такими, же откровениями, как и прежде.
Мне говорят - это иллюзия, говорят, что я придаю слишком большой смысл сказанному мимоходом, сиюминутному заблуждению страсти, этикету и доли театральности... Но там был я, а не те, кто об этом говорит. Я один чувствую истинный смысл сказанного, и я один тому свидетель.
Теперь же, остановив автомобиль на площадке, я немного успокоился, достал ручку и стал писать. Строки рождались сами собой, из боли, которой отозвались в сердце ЕЁ грубые и циничные, брошенные сгоряча слова:
"Двое больных, друг другу не помогут! А, что? Что Вы можете? Поделиться спермой?!" Вот так! Ничего не убавить. Они не могли не родиться, эти строки:
* * *
День хмурится, день хмурится
В
Спешит куда-то улица,
А я опять ничей.
За далью отчуждения
Встает другая даль,
Надежду на рождение
Развеяла печаль.
Звучат слова циничные:
"Зачем ты целовал?
На похоть неприличную
Зачем ты намекал?"
Коробят душу скверные,
Бездумные слова,
Когда-нибудь, наверное,
Поймешь, что не права.
Сто раз просил прощения,
Сто раз тебя прощу,
Отброшу все сомнения
И сердце отпущу.
Подумалось: "Надо было ответить. Очень просто и хлестко ответить...
Но не хватило ни времени, ни обиды - да и в дверь позвонили...
А может быть и хорошо, что не ответил...".
Парадокс в том, что за ее цинизмом есть слабый отблеск истины, и очевидно, что надо "делиться" с любимыми, а не метаться в поисках подходящей "самки" и удобного гнезда. Хотя, так часто надежды и заблуждения не дают нам ясного ответа, о том кто на самом деле близкий ...
По воле судьбы или по ее року, ни Оля, ни Антонина не нашли, в заманчивых далях, своей "лучшей партии", не обрели особого счастья и любви, даже полного материального благополучия... Подрастают, теперь, их полунемецкие дети без отцов, на сравнительно небольшие алименты. Впрочем, живут на реальные алименты, в отличии от сплошной нищей безотцовщины у нас, которая к тому же никого, кроме их матерей не угнетает... Как же там их детки? Не тяжела ли мамина чужбина, она же и их родина? Лирическое отступление? А куда без него деться?
За окном ночь, переходящая в нежно-розовый восход, невольно рождаются другие слова:
* * *
Над Россией вставали рассветы,
А за дымкой далеких земель
Крепко спали нерусские дети
Еще русских пока матерей.
Никогда осуждать их не стану,
Этот выбор, конечно, не прост.
И навеки душевные раны
Бередятся при виде берез.
Я-то знаю, что есть ностальгия,
И однажды ее испытал.
Не заменят восходы чужие
Край, в котором ты юность узнал.
Здесь остались родные им люди
И их первая в жизни любовь,
И о них никогда не забудет
Это сердце и общая кровь.
Я не верю, что кто-то вернется,
И в Отчизне не те времена.
Только в нас навсегда остается
Это небо и эта страна.
Имена забывая и лица,
Невозможно забыть о земле...
Теплым паром над полем клубится
День, пришедший на смену зиме.
Если в гости придется приехать,
Заглянув на часок в этот мир,
Не отыщет их память по вехам
Ни былого, ни тех, кто в нем был.
Все, увы, изменяется быстро,
Все стремительней день ото дня.
Снова в небе над пашнею чистой
Тучи черные из воронья.
Годы - расстояния, встречи - расставания, конечно не о сказанном ЕЙ моя боль.
Не в лично обиде дело. Боль от того, что не могу в жизни изменить.
Нет гармонии.
С обеих сторон, глухая самозащита и оборона без конца. Нужно принять решение,