Доллары за убийство Долли [Сборник]

Сименон Жорж

Преследование началось.

* * *

Свен Крэнсон хорошо бегал: несмотря на свое брюхо, на лишних тридцать килограммов веса, он дышал удивительно ровно и отставал от Райнера всего на несколько метров, держа дистанцию.

Они бежали в северном направлении, огибая скалистые языки, врезающиеся в лес.

Грузовики по-прежнему неторопливо шли по длинной дуге, которую описывала дорога, оставляя за собой цепи охотников.

Среди них был Дэн Мюррей — тот самый, который застрелил Бойсона, бежавшего из тюрьмы и скрывавшегося четыре

дня. Дэн находился в приятном возбуждении: он хорошо помнил, как нашел беглеца, углядев его ботинок под кустом. Бойсон сидел съежившись и прикрыв голову руками, и Мюррей прокрался к нему так близко, что дуло почти коснулось затылка. С наслаждением, которое еще жило в нем, приятно щекоча нервы, он спустил курок. У него был «винчестер», полуавтомат большого калибра, — адская штуковина, и мозги Бойсона превратились в кашу.

Он объяснил, что преступник напал на него, а потом его поздравляли в полиции и на банкете произносили тосты в его честь и предлагали стать помощником шерифа. А вечером вместе с Гамильтоном и Бэртом закатились в заведение Мэдж, повеселились с ее негритянками и упились до чертиков, едва домой доползли. Эх, славное было времечко.

И сейчас у Мюррея была одна навязчивая мысль — сделать дубль. Он должен был прочесать участок от края дороги до вершины холма: если ему повезет, если эти двое прячутся именно здесь, то он их найдет. В руках у него все тот же «винчестер», и он, конечно, лучший стрелок штата.

Он увидел, как охотник, идущий параллельно, скрылся за деревьями, и замедлил шаг. В таких делах нельзя торопиться. Взором опытного охотника он окидывал ветви деревьев и корни, где еще сохранилась прошлогодняя листва; дулом ружья ворошил кусты: человеку, чтобы спрятаться, много места не надо, а эти парни были не промах — их ищут уже три дня, и пока никаких следов. Но уж если кому удастся их найти, так это ему, Дэну.

Справа от него меж сваленных деревьев петляла тропинка, и там шли люди. Впереди залаяли собаки, и Дэн даже испугался, что молодцов схватили. Он еще более замедлил шаг, но лай вдруг смолк: ложная тревога.

В собак он не верил. Когда нужен быстрый бег, когда зверь бежит в открытую — вот тогда собаки хороши, тогда они своего не упустят.

В лесу было прохладнее, но он сдвинул шляпу на затылок и обтер лоб тыльной стороной ладони. Вытер потную руку о патронташ и зашагал дальше, двигаясь зигзагообразно и методически обшаривая все укромные места.

Он знал много разных штук — сам их применял против япошек, в 44-м именно он…

В двадцати метрах от него с земли поднялся человек и поднял руки.

Мюррей замер на месте, чувствуя, как заколотилось сердце.

Повезло, второй раз повезло, даже не верится. Издали вновь раздался лай собак.

Машинально он наставил «винчестер» на человека с поднятыми руками, солнце сверкало тонким бликом по черной стали. Палец привычно лег на курок, а к лицу прихлынула кровь.

Райнер опустил руки в тот самый момент, как Крэнсон обрушил сзади всю мощь своих кулаков на голову охотника. Земля ушла из-под ног Мюррея: он обернулся, прежде чем рухнуть на листву, и увидел прямо перед

собой белое широкое небритое лицо — лучи солнца золотили светлую щетину. Это было последним, что увидел Дэн Мюррей.

Крэнсон, придавив упавшего коленями, поднял сложенные кулаки и нанес рубящий удар, на манер дровосека, лобные кости треснули, как будто были сделаны из фанеры. Вторым ударом было размозжено лицо, третьим — пробит череп.

Мюррей издал вопль, похожий на крик новорожденного, из ушей у него хлынула кровь. Когда Крэнсон поднялся, он был уже мертв.

Райнер поднял упавший «стетсон», надел его через голову, опоясался патронташем и подобрал «винчестер».

Несколько секунд они стояли неподвижно и смотрели друг на друга. Толстые щеки шведа все еще дрожали, и в его мертвых глазах вдруг что-то блеснуло. Это была смутная радость, которую Райнер хорошо понимал. Только что Свен

Крэнсон заплатил свой долг Райнеру и тот понял, что для простодушного толстяка они отныне связаны на жизнь и на смерть.

Грузовики двигались на дистанции в сто метров друг от друга очень медленно. От дымка, шедшего из невидимых выхлопных труб, воздух у самой земли слегка подрагивал. На капоте у всех колебался белый флажок — так отмечались машины, мобилизованные в помощь полиции штата.

Последний грузовик в колонне был с брезентовым верхом. Водитель, сцепивший руки на руле, опустил стекла, но воздух был совершенно неподвижен, лучи солнца били прямо в кабину, превращая ее в душегубку.

Затормозив, он наклонился, проведя рукой по обжигающему полу кабины, извлек из-под сиденья бутылку кока-колы и запрокинул голову назад, так что адамово яблоко резко выступило под грязным платком, завязанным на шее. Вода была тепло-сладкая. Он сделал три больших глотка и увидел, как по дороге к нему, хромая, направляется какой-то человек — его силуэт смешно изгибался сквозь бутылочное стекло. Рослый мужик в ковбойской шляпе и с блестящим карабином.

Поставив бутылку, шофер высунулся из кабины:

— Ну как?

— Ничего не нашел, только ногу вывихнул.

Шофер сочувственно закивал и открыл противоположную дверь кабины. Вдвоем будет не так скучно.

Мужик с трудом забрался в кабину и рухнул на сиденье рядом. Бригада мотоциклистов проехала почти впритирку к грузовикам и исчезла в пыли.

— Ну и жара, — сказал шофер.

Его рубаха защитного цвета была сплошь мокрой от пота.

Он не отличался большим умом, но, когда в его щеку вдавилось дуло карабина, сразу все сообразил.

— Езжай вперед очень медленно, метров на десять, как можно ближе к деревьям. Не сделаешь — разнесу череп.

Грузовик тихо тронулся с места, вплотную к лесу, два колеса на дороге, два в траве.

В зеркало заднего вида Райнер увидел, как Крэнсон молнией выскочил из травы и, уцепившись за борт, исчез под брезентом.

— Поворачивай, — сказал Райнер, — скорость не выше пятидесяти. Если встретим полицейских, выслушаешь, что тебе скажут. Говорить буду я. Если начнется заварушка, первая пуля твоя. Дружок мой гоже вооружен, и ты знаешь, что терять нам нечего.