Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
Кирпич здесь был совершенно черным.
Ударом ноги он отшвырнул грязную рычащую шавку, толкнул дверь и вошел.
Прямо под его ногами начиналась железная лестница, которая, казалось, вела прямо в ад.
Облокотившись на зашатавшиеся перила, Райнер глянул вниз и увидел, как внизу светятся ротационные машины, легкий стук клавиш доносился до него. Он спустился. Машинный зал был пуст; вода, струившаяся по стенам, оставила на них бороздки. На полу лежали стопки газет разной толщины, в углу — навалом
Райнер, пройдя через машинный зал, обнаружил еще одну дверь. Из-за стола, образованного из козел с положенными поперек досками, на него глядела физиономия такого же цвета, как окружающая ее пыль.
Девица забрала выпавшую прядь за левое ухо, уставилась на посетителя прозрачным взглядом, затем водрузила на нос розовые черепаховые очки в форме бабочки.
Все ее движения были чрезвычайно медленными, как в кино при рапидной съемке.
— Мне нужно повидать Беллавоуна, — сказал Райнер.
Она сглотнула слюну с таким выражением, как будто это был неразбавленный уксус, и заявила:
— Господина главного редактора сейчас нет.
Райнер улыбнулся и перемахнул через козлы, заваленные грудами папок. Прежде чем девица успела оторвать тощую задницу от стула, он распахнул занавеску, отгораживающую часть комнаты, заглянул за нее и вновь опустил.
Оттуда вышла толстушка, завернутая в простыню, уселась на груду матриц и стала скручивать себе косячок с травкой.
За ней появился бородач, суетливо застегивающий штаны.
— Это вы Беллавоун?
Бородач все еще тяжело дышал, как после долгого бега.
— Да, но я вас не знаю.
Было заметно, как он растерян: его, видимо, смущал визит этого посетителя в безукоризненном костюме и с тщательно ухоженными усами.
— Это не имеет никакого значения. Я хочу, чтобы вы поместили в вашей газете одно объявление.
Беллавоун пожал плечами.
— Но это совсем не наш жанр, вам бы лучше обратиться в «Нью-Йорк Геральд». Я даже не знаю, сколько с вас брать, никогда у нас таких объявлений не было, разве что паренек из наших пожелает сбыть с рук мотоцикл.
Он почесал у себя под мышками, покосился на очки-бабочку девицы, зарывшейся в бумаги, и, осклабившись, добавил:
— У нас, знаете, газета скорее политическая.
— Двести долларов, — сказал Райнер, — но мне нужна целая страница.
Беллавоун хлопнулся на стул.
— Обманывать не буду, — сказал он, — я выпускаю шестьсот экземпляров, и половину мне возвращают нераспроданными.
— Значит, договорились, — сказал Райнер, — вы печатаете мое объявление в завтрашнем номере.
Беллавоун схватил листок, протянутый Райнером, прочел. Машинально сложил его вчетверо и, сунув в карман, обтер лоб платком, которым
— Это что, шутка?
— Нет, — сказал Райнер, — тираж увеличьте в четыре раза, и завтра вас прочтет даже Никсон.
— Никсон-то меня прочтет, — сказал Беллавоун, — зато полиция схватит за жабры.
— Двести долларов, — сказал Райнер, — не хотите, ваше дело.
Он повернулся, пересек комнату и поставил ногу на первую ступеньку лестницы.
Беллавоун подскочил, как на пружине. Он размышлял с таким напряжением, что его лоб, сложившийся в гармошку, стал походить на старую тряпку.
— О’кей, — сказал он, — плевать мне на них, я тоже кой-чего стою.
Райнер, улыбнувшись, протянул ему новенькую хрустящую банкноту в пятьдесят долларов:
— Остальное я пришлю вам завтра, сразу после выхода газеты.
Беллавоун почесал бороду ногтями.
— А кто мне докажет, что я их получу?
— Я вам даю слово, — сказал Райнер, — а уж верите вы или нет, это ваше дело.
Беллавоун вздохнул:
— О’кей. Не гожусь я для серьезного бизнеса, слишком уж доверяю людям.
Райнер вышел.
Едва за ним захлопнулась дверь, как бородач метнулся к девице в простыне и вырвал у нее влажный окурок, где дотлевали последние травинки.
— Живо, — сказал он, — надевай штаны и бегом за этим типом. Без его адреса можешь не возвращаться.
Толстушка за пять секунд напялила джинсы, схватила на бегу свитер и босоножки и одним духом взлетела по лестнице.
Беллавоун, смотря ей вслед, сказал девице с бабочкой:
— От тебя такого не дождешься.
Она медленно повернулась к нему в профиль, томно почесывая ухо. Беллавоун, хрюкнув, повернулся на каблуках и пошел на нее, потирая руки.
— Ну, раз дьяволу это угодно, — радостно возгласил он, — то мы скоро выберемся из этой крысиной норы.
ГЛАВА 5
Рука Элфида, лежавшая на газете, сжалась в кулак, сминая и захватывая бумагу. Когда газета превратилась в комок, он швырнул его на пол.
Старк смотрел, как он катится: ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься поднимать. Он знал за собой этот рабский инстинкт, просыпающийся в присутствии людей, подобных Элфиду.
— Мы узнаем, кто поместил это объявление, — сказал он. — Тот, кто способен на такую штуку, — это птица редкого полета.
Элфид, сев за свой письменный стол, пристально посмотрел на маленького полицейского.
— Белобрысый швед весом в центнер — тоже птица редкого полета, — сказал он сухо, — но вы его не можете поймать уже целых четыре дня.
Старк выдержал удар.
— Скоро поймаем. Мы знаем, что они в городе. Сейчас, когда мы с вами разговариваем, прочесываются все кварталы.