Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
В холле толпилось очень много народа, но все смотрели на улицу, разговаривая громко' и размахивая руками. Вид у всех был очень взволнованный.
Он неторопливо прошел среди них и оказался на тротуаре. Никто не обратил на него внимания. Быстрым шагом он пошел вниз по улице — в сторону, противоположную той, куда бежал Райнер. За перекрестком народу стало поменьше, он слегка замедлил ход, бросил окурок и закурил другую сигарету.
Мимо него проехали две полицейские машины. Когда они оказались рядом, включились сирены. Вздрогнув,
Свен Крэнсон продолжал свой путь к северной части города.
Сирены завывали совсем близко.
Должно быть, он опередил их секунд на тридцать.
Нащупав в кромешной темноте почтовые ящики, он взглянул через стеклянную дверь на улицу: никого.
Надо было попасть в какую-нибудь квартиру.
Спичка вспыхнула и тут же погасла, но ему удалось разглядеть надпись: «Спэнворд, 3-й этаж, дверь направо». Он взбежал по узкой лестнице — этот дом явно уступал по комфортабельности тому, из которого он только что вышел.
Голоса детей и взрослых сливались со звяканьем ложек и воем включенных на всю мощь телевизоров. Во дворе сушилось белье. Квартал белых бедняков. Он постучал.
С улицы донесся отдаленный топот сапог; через минуту перекроют все выходы.
— Кто там?
— Телеграмма для Спэнворда.
Дверь приоткрылась, и мужчина отпрянул под дулом пистолета, уткнувшегося ему в живот; через дверную щель Райнер различил в полумраке кухни детские головы, торчащие перед ярким экраном орущего телевизора.
Он кивнул на соседнюю дверь и прошипел:
— Иди гуда.
Спэнворд беспрекословно попятился.
Пройдя за ним в гостиную, Райнер отступил к окну, открыл его и, перемахнув через подоконник, ухватился за перила пожарной лестницы.
Спрятав пистолет, швырнул на пол пачку десятидолларовых бумажек.
— Это тебе. Если нагрянут фараоны, про меня ни слова, а проболтаешься — вернусь и прикончу.
Выждав, пока Райнер скроется за крышей, хозяин закрыл окно, собрал купюры и сунул пачку за пояс.
Вернувшись на кухню, где по-прежнему ревел телевизор, подсел к своей тарелке с уже остывшей кашей.
— Кто это? — спросила жена.
— Ошиблись.
Ее глаза вновь уставились в экран, а он принялся за еду, ощущая кожей толщину припрятанной пачки.
В тот момент, когда грохот машин заполнил всю улицу, Райнер уже добрался до плоских крыш. Держась подальше от края, чтобы его не заметили на открытом пространстве, он быстро продвигался, прячась в тени дымовых труб. Пролез под развешенными простынями и едва не налетел на груду коробок и ящиков, пробираясь впопыхах к лабиринту уступов, лестниц и переходов, по которым можно было попасть с одной крыши на другую.
За очередным уступом один к одному лепились курятники, разбуженные птицы захлопали крыльями.
Совсем
Наконец ноги его коснулись земли. Он встал на свету и отрывисто свистнул.
Полицейский, блеснув всеми пуговицами на форме, отделился от угла. Райнер жестом велел ему молчать и показал на дверь между гаражами.
Достав пистолет, прижался к стене, поджидая шагавшего к нему полицейского.
— Он там, — прошептал Райнер.
Полицейский вынул свой «винчестер» и встал рядом. Быстрый удар снизу в челюсть — и его голова глухо стукнулась о стену. Второй удар свободной рукой — и полицейский рухнул наземь, не издав ни звука.
Райнер стрелой помчался по улице. На бегу он подумал о Крэнсоне: сможет ли тот отыскать условное место?
Впереди показались доки.
Улица спускалась под уклон и вела теперь вдоль причалов. Райнер перешел на шаг; по дороге ему встретились лишь какая-то парочка, два матроса и собака.
Вскоре он остановился на углу дома № 12 по улице Коннели, перед поблекшей вывеской бара. Металлические жалюзи были опущены. Ржавчина изъела их, и казалось, что рифленый лист железа распадется при первом же прикосновении.
Вынув ключ, Райнер наклонился и открыл замок; убедившись, что улица пуста, слегка приподнял жалюзи — настолько, чтобы можно было пролезть.
Оказавшись внутри, он вновь опустил лист с такой осторожностью, что старое железо даже не скрипнуло. Стояла кромешная тьма. Он чиркнул спичкой, перешагнул через перевернутый стул и подошел к покрытой пылью стойке бара. В зеркале, засиженном мухами, мелькнуло его отражение. Зажег свечу, стоявшую на расшатанной этажерке. Пламя вытянулось, позволив ему оглядеть зал. В глубине стояли два стола, на них ножками вверх — еще два стола, вокруг — пустые бутылки и сломанные стулья. Часть банкетки, на которой когда-то сидели посетители, была отломана, а оставшаяся половина выставляла напоказ торчавшие из рваной обивки пружины. На полу валялись пищевые отходы и куски штукатурки; со стен свисали остатки обоев.
Это убежище он отыскал два месяца назад, через несколько дней после того, как бар, так же как и другие строения квартала, был оставлен людьми: жилой массив, попавший за красную линию, должен был исчезнуть, уступив место новым портовым сооружениям.
Райнер извлек из груды вещей стул покрепче, установил его посреди бара и сел лицом к двери. Он взглянул на часы. Если через час Крэнсон не появится, придется идти его искать, а это будет не так уж просто.
Он устроился поудобнее, отшвырнул валявшийся вокруг мусор и закурил сигарету.