Доля дьявола

Уорд Дж. Р.

— Нам нужно пройти внутрь, — сказал Самюэль Ти., обнимая женщину и помогая ей двигаться к открытой двери. — Ей нужен доктор.

— Так почему она не поедет в чертовую больницу?

Они не ответили, просто вошли в коттедж… а из соседнего точно такого же коттеджа вышел Гэри МакАдамс, сел в свой полноприводный грузовик и с ревом двинулся вниз по холму по дороге для персонала.

— Какого черта здесь происходит? — спросил Макс видно не к кому конкретно не обращаясь.

Он обернулся на открытую дверь своего коттеджа и подумал… что, ему не стоит оставаться. Единственное

ему необходимо забрать бумажник и ключи, которые лежали на столешнице в маленькой кухне. Под этой крышей его не удерживало ничего, поэтому у него не было причин задерживаться хоть на минуту дольше, несмотря на то, что его сестра выглядела так, будто побывала в автокатастрофе.

Он не хотел возвращаться в Чарлмонт, и теперь, когда Лэйн знал его секрет, Макс считал, что выполнил свою работу: кто-то еще в семье знал правду, и, черт возьми, Лэйн имел репутацию самого милого, черт побери, и разумного из их семьи. Так что, несомненно, он выберет правильное время и подыщет правильные слова… и снимет Макса с этого крючка.

Это был самый лучший вариант.

Да, самый лучший. Все складывалось прекрасно.

Выругавшись Макс направился назад в коттедж, прямиком мимо комнаты, в которой его сестра рухнула на диван, а Самюэль Ти. склонился над ней, прижимая к голове полотенце.

Он взял ключи и бумажник. Ах, да, кожаную куртку и байкерсы. Где они были?

— Ты уезжаешь, — процедил Самюэль. — Серьезно. Ты вот так сейчас уедешь?

— Похоже, ты позаботишься обо всем. Кроме того, меня ждут в одном месте.

— Твою сестру чуть только что не убили.

— Ну, она же все еще дышит, не так ли?

Прежде чем он схлестнулся бы с Самюэлем Ти., Макс прошел в маленькую кухню, схватил куртку и поднял байкерсы, стоящие позади стула…

— Я могу потерять свою медицинскую лицензию.

Макс прикрыл глаза, потому что он слишком хорошо знал этот женский голос. Может ему показалось. Да, должно быть показалось. Он не хотел видеть эту женщину ни за какие…

Он обернулся.

Ну, черт побери. Танеша Найс, дочь проповедника, стояла в дверном проеме в белом пальто и хирургическом костюме, который совершенно не скрывал ее совершенные изгибы, на ее лице не было ни грамма косметики, стрижка была простой, такой же, как он и запомнил, и ее красота по-прежнему привлекала внимание, как и всегда.

— О…. привет, Максвелл, — сказала она, заметив его.

Но она тут же перешла к делу, сосредоточившись на Джин.

— Что, черт возьми, с тобой случилось?

«Давай, выдвигайся, — сам себе сказал Макс. — Продолжай действовать по плану, который ты разработал, чтобы уехать из Истерли, как можно дальше от всех людей, которые с ним связаны».

Ничего хорошего не получится, если он останется.

Ничего.

Глава 27

Джин посмотрела на дверь, когда в ней появилась Танеша Найс, и даже сквозь туман в голове, она могла понять, что врач была не очень рада ее видеть. И выражение лица Танеши еще более ухудшилось, когда она взглянула на Джин.

— Вот, — сказал Самюэль Ти. — Держи.

Мгновение Джин даже толком не поняла, к кому он

обращался. Но он прижал полотенце к ее лбу.

— Спасибо, — прошептала она.

Он отступил на шаг, чтобы смогла подойти доктор, но Джин следила за ним глазами. Он оперся на стену, скрестив руки, а потом что-то сказал ее брату Максу.

Рубашка из египетского хлопка Самюэля Ти. была окончательно испорчена, на ней запеклись кровь и грязь от земли

Несмотря на то, что у него было много других рубашек с монограммными пуговицами в шкафу, она почувствовала абсурдную необходимость заплатить за химчистку, хотя понимала, что это ни к чему не приведет. Может, она закажет ему новую. Ведь он до сих пор получал их от Turnbull & Asser? Она не думала, что он изменил своим привычкам.

Танеша опустилась перед Джин на колени, положив на пол красную коробку с белым крестом и легко дотронулась до колена Джин.

— Могу я взглянуть на твою голову?

— Спасибо тебе.

Джин медленно опустила полотенце. У нее было ощущение, что она какое-то время так и будет заторможено двигаться.

— У меня она не болит.

— Я рада. — Врач наклонилась к ней и повернула ее подбородок влево и вправо.

— Хорошо, давай сначала проверим твои зрачки.

Танеша достала фонарик в виде авторучки из кармана и посветила сначала в один глаз, потом в другой.

— Хорошо. Сколько пальцев я показываю?

Джин приказала себе сосредоточиться и пробормотала:

— Два.

— Следуй глазами за моим пальцем, но не поворачивай голову, хорошо? Отлично. — Танеша повернулась назад, открыла чемоданчик и что-то достала. — У тебя небольшой порез надбровью, думаю, что я могу заклеить его лейкоплатырем в виде бабочки. Ты делала прививку от столбняка?

— Да, полгода назад. Я подскользнулась на улице и пришлось наложить несколько стежков внизу ноги.

Она подумала, что врачу наверное следует это знать.

— Хорошо. Я рада, что ты вспомнила. — Танеша надела синие перчатки и улыбнулась, давая понять, что все будет хорошо. — Потом мы проверим твою ногу, ты не против?

— Это больно?

Танеша успокаивающе сказала:

— Да, Джин. Может быть больно.

— Ой, я ничего не чувствую.

Лицо Танеши выражало печаль, когда она приступила к очищению раны, Джин коротала время, наблюдая за двумя мужчинами в маленькой комнате: Самюэль Ти. по-прежнему прислонялся к стене, хотя внимательно наблюдал за Танешей, готовый, несмотря на то, что он юрист, а не врач, помочь; Макс находился в маленькой кухонной зоне, с кожаной курткой, повисшей у него на руке, как будто он готов был смыться в любую минуту.

Но он также наблюдал за действиями Танеши, но несомненно совсем по другой причине.

И это напрямую касалось ее семьи. Чем же настолько провинилось ее поколении перед семьей, в отношениях, которые ничем не заканчивались? Взять хотя бы ее и Самюэля Ти., Эдварда и Саттон Смайт… Макса и Танешу. Правда, Лиззи и Лэйн стали вместе, но это было либо потому, что они были исключением, доказывающем правильность выбранного пути…

… или обреченные на ужасную неудачу.

— Не плохо, что насчет ноги?