Дом без выхода
Шрифт:
— Меня интересует Станислав Кириллов. Он что, нанимает прислугу через ваше агентство?
— Ага! — оживилась длинноносая. — Ему кто-то из друзей порекомендовал Ольгу Евгеньевну. Они опять ищут гувернантку. Мы сначала полные штаны от радости наложили, когда он нам первый раз позвонил. А сейчас уже прокляли все на свете, что с Кирилловыми связались. Такой геморройный заказ оказался!
— Почему?
— Да потому что на них не угодишь! Самому подавай одно, его мадаме — другое… Заявку накатали аж на два листа!
— Какую заявку?
— Ну заявку, список требований. — Уля с удивлением поглядела на Виолетту, недоумевая, как можно не знать таких элементарных вещей. — Мы, когда с клиентами договор заключаем, к нему такая анкетка прилагается, чего ему от кандидата надо, ну
— Послушайте, Ульяна! — Виолетта говорила твердо и настойчиво, как человек, уверенный в том, что ему не откажут. — Мне нужно увидеть эту заявку. А еще лучше — получить ее на руки.
На длинноносом лице отразилось сомнение.
— Ой, я не знаю… Это трудно… Может, как-нибудь в следующий раз…
— Нет! — твердо ответила Виолетта. — Сегодня. Сейчас.
— Ну хорошо! — решилась девица. — Подождите здесь.
Вернулась она быстро — Виолетта не успела и половины сигареты выкурить — и протянула пару еще теплых, прямо с ксерокса, листков.
— Вот, возьмите, я копию сняла. Можете взять с собой.
— Спасибо! — Виолетта аккуратно сложила листки и спрятала в сумочку. — Скажите, Ульяна, вы могли бы посодействовать, чтобы моя кандидатура была рассмотрена Кирилловым?
— Ой, это я не знаю, как сделать… — растерялась Уля. — Все кандидатуры генеральша сама отбирает, в смысле Ольга Евгеньевна, генеральный директор. Я, конечно, попробую, замолвлю за вас словечко, но…
— Мне надо с ней поговорить.
— Боюсь, не получится.
— Попробовать можно. Пойдите к ней прямо сейчас и скажите, что у вас есть хорошая гувернантка для Кирилловых.
— Да не выйдет из этого ничего! — махнула рукой секретарша, но, поняв, что Виолетта не отступится, согласилась: — Ну хорошо, хорошо, попытаюсь. Присядьте пока.
Они вернулись в комнату, Виолетта вновь опустилась за стол, а Ульяна, прихватив ее анкету, нехотя затрусила к начальственной двери и исчезла за ней. Вскоре оттуда раздался крик:
— Ты чего, сдурела? Мне что, делать больше нечего, с каждым соискателем разговаривать? Да ты разуй глаза, посмотри в анкету — ей же сто лет! На фиг она мне сдалась?
Не прошло и нескольких секунд, как Ульяна, красная и растрепанная, вылетела из кабинета и укоризненно поглядела на Виолетту: вот, мол, что мне приходится из-за вас терпеть за каких-то пятьдесят баксов.
— Теперь вы поняли?
— Поняла! — усмехнулась Виолетта. — Ладно, если что — позвоните. — И, повернувшись на каблуках, пошла к выходу.
Когда она вышла из метро, накрапывал мелкий, противный дождь. Но сегодня ей везло — автобус подошел тотчас и оказался практически пустым. Виолетта пристроилась у окна. Тут же появилась Старуха, уселась на сиденье напротив, и в кои-то веки Виолетта ей обрадовалась. Ей не терпелось обсудить с кем-то сегодняшнюю новость, а лучшего собеседника, чем Старуха, для этого было не найти. Конечно, в агентстве ее кандидатурой не заинтересовались, но Виолетта не сочла это таким уж серьезным препятствием. Она была уверена, что, если хорошенечко поискать, она сможет найти и другие выходы на Кириллова. Ей вдруг очень захотелось попасть к нему в дом. Ну просто очень захотелось.
— Вот оно, значит, как складывается… — прошамкала в ответ Старуха. — А ты, я вижу, уже вовсю планы строишь? Ишь губы-то раскатала! Ничего не скажешь, вариант заманчивый. Только получится ли у тебя?
— Но ты ведь мне поможешь? Посоветуешь, как быть, что делать…
— Вон как заговорила! Давненько ты ко мне с просьбами не обращалась!
Все грубишь, только и слышу — заткнись да пошла отсюда… А я-то к тебе со всей душой!
— Знаю я твою душу! — усмехнулась Виолетта. — Ладно, как говорится, кто старое помянет… Простим друг друга и забудем.
— Что ж, будь по-твоему. Чай, не впервой.
— Стас Кириллов… — задумчиво произнесла Виолетта, глядя, как капли дождя сбегают по стеклу. — Знаешь, мне кажется, это тот самый мужчина, которого я искала всю жизнь. Я это сразу поняла, еще когда увидела его у Якова в клинике. Такой шанс нельзя упускать!
— Значит, рискнем, и будь что будет. А теперь хватит мечтать, а то остановку свою проедешь!
Как все женщины на Земле, Виолетта мечтала о любви. Лет с тринадцати она начала грезить о том, как в один прекрасный день встретит его, и тогда наступит необычайное и вечное счастье, ради которого она и появилась на свет. Но в отличие от большинства своих сверстниц она отнюдь не ждала, что герой ее сновидений свалится с неба в готовом виде. Ей хотелось самой вырастить мужчину своей мечты, воспитать его для себя таким, каким она его представляла — точь-в-точь как пелось в ее любимой песне: "Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу". Именно этому занятию она и посвятила всю свою жизнь.
О своем первом мужчине Виолетта предпочитала не вспоминать. Этот случайный и в общем-то совершенно ненужный ей роман она завела, едва став студенткой, стремясь побыстрее освоить "взрослую жизнь" во всех ее проявлениях. Гена учился на факультете физкультуры, был мастером спорта по легкой атлетике и довольно красивым парнем, во всяком случае, именно так считали почти все девчонки их потока. Они познакомились на одной из многочисленных вечеринок, и жаждущая приобрести новый опыт Летта охотно откликнулась на его настойчивые ухаживания, несмотря на предупреждения многочисленных доброжелательниц — не верь ему, он бабник, добьется своего и бросит тебя. Их отношения развивались стремительно и быстро достигли кульминации. Однажды вечером, когда родители вместе с Эдей были в санатории, Летта пригласила Гену к себе готовиться к экзамену по истории партии. Она знала, чем закончится такая подготовка, и хотела этого, но, на беду свою, очень смутно представляла себе, как все это происходит. Первое и оно же последнее свидание с Геной обернулось для нее сущим кошмаром. Все, что было между ними раньше — объятия, поцелуи и страстные, хотя и грубоватые ласки, — очень нравилось девушке, и она ожидала, что, оказавшись наедине с парнем, испытает нечто еще более интересное и приятное. Но ожидания ее не оправдались. Не тратя времени на подготовку, спортсмен пару раз поцеловал ее в губы, ловко раздел, сам сбросил брюки и тенниску и приступил к делу. Виолетта почувствовала резкую боль, закричала, пытаясь вырваться, но поглощенный собственными ощущениями, Геннадий не обращал на ее жалобы никакого внимания. Он был очень силен, и девушке ничего не оставалось, как только подчиниться ему и ждать, когда эта пытка закончится. Она закрыла глаза, и на несколько минут все чувства, весь мир слились для нее в единое красное марево мучительной боли. Когда Геннадий наконец отпустил ее, она некоторое время молча лежала, глядя в потолок и собираясь с силами, затем поднялась и тихо произнесла: "Уходи!"
Летта долго не могла оправиться от пережитого потрясения. Напрасно более опытные подруги уговаривали ее попробовать еще раз, мол, больно только вначале, Виолетта даже думать не хотела об этом кошмаре. Напрасно Геннадий, оскорбленный тем, что его впервые в жизни отвергли, искал с ней встреч. На целых полтора года Виолетта сделалась мужененавистницей. При одном только взгляде на мужчину в ней оживали мучительные воспоминания об ужасах той ночи.
А потом в ее жизни появился Профессор. В свои сорок три он был уже совершенно седым, но это придавало ему особый шарм. На его лекции по научному коммунизму набивались полные аудитории — студентки млели, слушая мягкий бархатный голос, рисовавший им удивительные картины сказочного будущего, которое не сегодня-завтра наступит. С первых же занятий он стал выделять Виолетту, и это ей льстило. Профессор хвалил ее ответы, несколько раз под каким-то предлогом задерживал после занятий и при этом так смотрел на нее, что Летта стала понемногу оттаивать. Однажды она набралась смелости и сама зашла к нему вечером на кафедру. Был уже восьмой час, и она точно знала, что Профессор сейчас один: он часто засиживался допоздна. Он обрадовался, но, как показалось Виолетте, ничуть не удивился ее появлению. От ничего не значащих слов они быстро перешли к поцелуям. Но в последний момент, когда мужчина уже расстегивал на ней кофточку, она вдруг явственно вспомнила ту жуткую ночь и испуганно сжалась.