Дом Цепей

Эриксон Стивен

* * *

Все прибыли заранее. Гамет встал у дверей, через которые должна была войти Адъюнкт, скрестил руки на груди и привалился к стене. Перед ним была длинная узкая комната для совещаний, а в ней трое офицеров, приглашенных на первую из череды встреч. Следующие несколько звонов, учитывая тщательность подготовки, обещают быть интересными… Но бывший капитан охраны имения Паранов чувствовал внутреннюю дрожь.

Прежде он был обычным служакой, которого никто не приглашал на военные советы. Ему было неуютно в плаще кулака, ведь он отлично знал, что ничем не заслужил такого чина. Тавора его знает, они привыкла отдавать ему приказания,

полагаться на его способность все организовать, составить схему действий… но это касалось одного, хотя и богатого поместья. Кажется, она решила использовать его таким же образом, но на этот раз в масштабах всей Четырнадцатой Армии. Он же администратор, не кулак. Факт, отлично известный всем в комнате.

Он не привык чувствовать себя столь неловко и недавно понял, что родившаяся в нем дерзость — всего лишь реакция на чувство собственной неадекватности. Но сейчас он и равнодушия изобразить не способен — куда там дерзости!

Адмирал Нок стоял в шести шагах от него, спокойно беседуя с представительным командиром Алых Клинков, Тене Баральтой. Блистиг раскорячился в кресле около стола карт, заняв позицию самую дальнюю от кресла Адъюнкта.

Высокая фигура адмирала буквально притягивала взгляд Гамета. Не считая Даджека Однорукого, Нок остался последним из военачальников времен Императора. Единственный не утонувший адмирал. После внезапной смерти братьев — напанов, Арко и Сухаря, Нок получил командование над всеми флотами. Императрица послала его со ста семью кораблями к Семиградью, когда слухи о мятеже достигли пика. Не заставь его Верховный Кулак стоять в гавани Арена, не возникло бы нужды в «собачьем» походе Колтейна. Восстание могло бы уже окончиться. А теперь задача отвоевания выглядит трудной и долгой. Кровавой. Но, каких бы взглядов на грядущие события не придерживался адмирал, на лице его было написано лишь холодное спокойствие.

У Тене Баральты свои горести. Пормкваль обвинил Алых Клинков в измене, хотя часть его командиров сражалась с Колтейном. Они сражались и были убиты. Первым приказом Блистига, оставшегося старшим после ухода Верховного Кулака, было освобождение Клинков. Адъюнкт «унаследовала» его, как и городскую Гвардию, и выживших из Упряжки. Какую из них извлечь пользу — вот главный, еще нерешенный вопрос.

Гамету хотелось бы облегчить их беспокойство, но ведь Адъюнкт не делился мыслями даже с ним. Кулак сам не знал, что случится этим вечером.

Двери открылись.

Тавора оделась в своем стиле: прилично, но без особых ухищрений. Тусклые цвета одежды вполне соответствовали серым глазам, коротко остриженным волосам, решительному, но ничем не примечательному лицу. Она была высока ростом, несколько широка в бедрах; грудь казалась слишком большой для ее фигуры. У пояса висел отатараловый меч — единственный знак высокого имперского чина. Она прижимала локтем к боку несколько свитков.

— Сидите или стойте, как вам угодно, — таковы были ее первые слова. Она опустилась в резное кресло, оставшееся от Верховного Кулака.

Гамет увидел, что Нок и Тене Баральта двинулись к креслам у стола, и последовал их примеру.

Адъюнкт села, держа спину прямо. Положила перед собой свитки. — Построение Четырнадцатой Армии — вот тема нынешней встречи. Прошу, Адмирал Нок, останьтесь с нами. — Она развязала веревочку на первом свитке. — Три легиона. Восьмой, Девятый и Десятый. Кулак Гамет командует Восьмым, Кулак Блистиг Девятым, а Кулак Тене Баральта — Десятым. Выбор нижестоящих офицеров предоставляется Кулакам. Советую выбирать мудро. Адмирал Нок,

открепите командора Алардис от вашего флагмана. Она становится начальником Аренской Гвардии. — Тавора без промедления взяла в руки второй свиток. — Что до выживших солдат Собачьей Упряжки и прочих разрозненных элементов, их подразделения расформировываются. Они будут распределены в три новых легиона. — Она наконец подняла глаза. Если Тавора и заметила шок на лице Гамета, как и на лицах прочих командиров, то сумела это скрыть. — Через три дня я проверю ваши отряды. Это всё.

Четверо встали. Царила глухая тишина.

Адъюнкт подняла еще два свитка: — Кулак Блистиг, возьмите их. Вы с Тене Баральтой можете уединиться в одной из задних комнат, чтобы обсудить подробности новых обязанностей. Кулак Гамет, присоединитесь к ним позднее. Пока что останетесь со мной. Адмирал Нок, я желаю побеседовать с вами позднее и без свидетелей. Прошу гарантировать ваше присутствие.

Высокий пожилой военачальник прокашлялся. — Я буду в молитвенном зале, Адъюнкт.

— Очень хорошо.

Гамет смотрел в спины уходящим.

Едва двери закрылись, Адъюнкт встала. Подошла к старинным гобеленам, которыми завесили одну из стен. — Необычайные узоры, Гамет. Не находите? Культура, одержимая мелочами. Ну, — поглядела она ему в лицо, — все закончилось неожиданно легко. Похоже, еще осталось время перед прибытием других гостей.

— Думаю, они были слишком потрясены, чтобы отвечать, Адъюнкт. Имперский стиль командования обычно включает дискуссию, споры, компромиссы…

Она ответила краткой натянутой улыбкой — и снова уставилась на гобелен. — Каких офицеров выберет Тене Баральта, как думаете?

— Алых Клинков, Адъюнкт. Но как воспримут новобранцы — малазане…

— А Блистиг?

— Лишь один кажется достойным высокого звания, но он в Аренской Гвардии и отныне недоступен Блистигу. Капитан Кенеб…

— Малазанин?

— Да, хотя давно проживающий в Семиградье. Он потерял свой отряд, перешедший к изменнику Корболо Дому. Адъюнкт, именно Кенеб предупредил Блистига насчет Маллика Реля…

— Да, да. А кроме капитана Кенеба?

Гамет покачал головой: — Я сочувствую Блистигу.

— Неужели?

— Ну, я не говорю о жалости…

— Знаете, что сильнее всего тревожит Блистига, Кулак?

— Он видел истребление…

— Он может так говорить и надеется, что вы поверите, но он лукавит. Блистиг ослушался приказа Верховного Кулака. Он стоит передо мной, новым командиром, и думает, что я ему не доверяю. Он надеется, что я отошлю его в Анту, на суд Императрицы. Из самых лучших побуждений. — Она отвернулась и замолкла.

Мысли Гамета помчались наперегонки… но в конце концов он решил, что помыслов Таворы ему не постичь никогда. — И что я должен ему передать?

— Думаете, я хочу говорить с ним через вас? Ну ладно. Пусть возьмет капитана Кенеба.

Боковая дверь открылась, и Гамет увидел троих виканов. Двое были детьми, да и третий ненамного старше. Кулак еще их не встречал, но узнал сразу. Нил и Нетер, ведун и ведьма. А парень — Темул, старший среди молодых виканов, отосланных Колтейном с историком.

Только Темул казался довольным приглашением к Адъюнкту. Нил и Нетер были одеты неряшливо: ноги их босы и покрыты грязью, длинные черные волосы Нетер висят сальными жгутами, кожаная туника Нила порвана и помята. На лицах — выражение полнейшего равнодушия. А вот Темул надел новые доспехи, покрыл лицо красной маской скорби; темные глаза блестят, словно ограненные камни. Он жаждет услышать указания Адъюнкта…