Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного

Черепанова Ирина Юрьевна

Так, заговор «на кровь» (Шла баба по ричке, вела быка на нит­ке нитка порвалась, кровь унеслась. Стану я, раб божий имярек, на пашень, кровь моя не капнет • стану на кирпич, кровь запекись. Закрепитеся, мои слова, двенадцатью ключами, крепкими замками. Аминь!), имеющий общие признаки «тихий» (11.52), «нежный» (6.89), «стремительный» (4.68), делится при помощи золотого сече­ния на 2 части, характеризующиеся следующими признаками:

I. «стремительный» (4.94); «нежный» (3.93), «суровый» (3.80) (46.32% высоких звуков);

II. «тихий» (19.57), «нежный» (6.26), «минорный» (3.42) —53.16% высоких звуков. Образно говоря, кровь после произнесения заговора

должна «стремительно затихнуть» — динамика от ведуще­го признака I части «стремительный» к ведущему признакуII части —«тихий». I часть более жесткая (доминирующие звуки К, Р, В' — анаграмма), характерный для мантр «красный» А. ВоII части появляются свойственный славянским суггестивным тек­стам высокочастотный «синий» И, а также М' (ср.: аминь).

Заговор «на сон»

Всем плохим детям — крикливицы

Моему ребенку — сонливицы

 отражает ту же закономерность. Его общие фоносемантические признаки «тихий» (14.23), «минорный» (7.46), «темный» (7.45), а составные части характеризуются признаками:

I. «тихий» (17.62), «минорный» (10.62), «темный» (8.89);

II. «темный» (4.79), «печальный» (2.32), «зловещий» (2.24). Иными словами, идея «темноты» во II части усиливается, что соот­ветствует прагматической заданности заговора: как можно быстрее усыпить ребенка.

Молитвы — тексты религиозной мифологии

Сейчас уже общепринят факт, что религия и суггестия тесно взаимосвязаны. Об этой связи пишут многие психотерапевты и находят в религиозном опыте много поучительноuг и полезного. Именно под влиянием научного прогресса возрос интерес к молитве, появились статьи, связывающие молитву с проблемами биоэнергетики, телепатической связи и даже с пришельца­ми из Космоса. Но даже если оставить в стороне проблемы парапсихологии и сосредо­точиться на описании лингвистических механизмов молитвы, ста­новится ясно, что интуитивных догадок и вопросов пока еще гораз­до больше, чем ответов.

Так, болгарский психотерапевт Н. Петров отмечает: «Ряд об­рядов в современных религиях ведет свое начало от первобытной магии, при помощи которой древние люди пытались „войти в контакт“ с силами природы. Типичным примером этого могут служить таинства христианской церкви (католической и право­славной). Полумрак, огоньки свечей, спонтанная концентрация сознания на блестящих культовых предметах, расслабляющее воз­действие музыки и повторение одних и тех же слов, запах ладана и т. п. многократно повышает внушаемость верующих. Характер­ной особенностью почти всех религий является использование определенных жестов, особой манеры проговаривания, употреб­ление „священных слов“ мягкого и расслабляющего звучания, таких, например, как аминь, амито, амида и т. д. Все это приводит к созданию тесного эмоционального контакта между священни­ком и верующими».

В. Мессинг напрямую связывал религиозное воздействие с гип­нозом. Описывая феномен молитвы, Мессинг писал: «Привести себя в гипнотическое состояние — к этому направлены, по существу, принятые во многих религиях многократные повторения простой и краткой молитвы, вроде „Святый боже, помилуй мя“. Когда эта фраза повторяется сотни и тысячи раз, наступает гипнотическое состояние. Прибавим к этому бесчисленные поклоны, отбиваемые перед иконами».

Интересные мысли высказывает Л. Н. Романов в книге «Музы­кальное искусство и православие»: «Понимая универсальность сло­ва, организаторы христианских обрядов с самого начала стреми­лись к тому, чтобы в богослужении преобладали пророческие на­ставления, дающие назидание „не только сердцу, но и уму“». И далее: «Символ для верующего должен быть легко узна­ваемым. Именно поэтому церковь всегда боролась за устойчивую знаковую систему, за устоявшиеся в богослужебной практике сим­волы. Стремилась стабилизировать свою семантику, отсюда и стро­гое соблюдение канона». Такой подход к слову выра­ботал и особое понятие ритма, названного «словесным»: «Слово, текст, мысль, несущая в себе христианское вероучение, — вот ос­новной критерий при отборе музыкальных форм, присутствующих в богослужении».

Нами проанализировано 35 основных молитв, длиной в 2 271 слово, соответствующих христианскому типу мифологии. Основной фоносемантический признак молитв — «светлый» (см. таблицу 5).

Результаты автоматического анализа фонетического значения 35 молитв

Таблица 5

Ранг Наиболее частотные признаки текста-конгломерата (в показателях)

I светлый 45.87

II нежный 33.87

III яркий 27.16

Как видно из таблиц 2 и 6, состав наиболее частотных звуков молитв отличается от состава звуков заговоров:

Наиболее частотные «звукобуквы» 35 молитв по результатам автоматического анализа (в показателях частотности)

Таблица 6

Ранг Текст-конгломерат

1 И 23.10

2 Г 10.88

3 Щ 10.30

4 М' 9.87

5 С 9.73

6 Я 7.87

7 В' 7.65

8 X 7.62

9 В 6.69

10 Ж 5.92

1) появляются звонкий простой краткий Г, глухой диезный дли­тельный Щ, звонкий простой длительный Ж; глухой простой дли­тельный X;

2) символика звуков:

а) гласные И, Я, Б оцениваются информантами как «хорошие»;

б) наиболее частотные согласные, как и в случае заговоров, оцениваются как «нейтральные» (Г, М', В', В), либо как «плохие» (Щ, С, Х, Ж, П).

 В состав наиболее частотных звуковых повторов вошли звукобуквы, не попавшие в состав наиболее частотных, подтверждающие ту же закономерность: О — «хороший», Н', Р' — «нейтральные» и только согласный Л' оценивается как «хороший».

Употребление звуковых повторов, состоящих из звуков, резко превышающих нормальную частотность (ми, во, ис, ли, го, и др.), в комплексе, должно обеспечить текстам молитв следующие призна­ки: «светлый» (11.15), «радостный» (10.95), «яркий» (9.87), что сов­падает с данными таблицы 5.

Преимущественное употребление гласного И обеспечивает на­личие голубого (синего) цвета, вкрапления О (желтого), Я (крас­ного) и Ю (сиреневого) дополняют цветовую гамму. Преобладание «голубого» И, как в заговорах, так и в молитвах едва ли является случайным: христианский миф пришел на смену языческому, что и отразилось на характере сакральных текстов. Эту общность еще в 1851 году отмечал А. Н.Афанасьев, утверждая: «Из рассмотрения слов, синонимичных ведуну и ведьме, находим, что в словах этих лежат понятия сродственные, которые в язычестве имели смысл чисто религиозный, именно понятия: таинственного, сверхъестест­венного знания, предвидения, предвещаний, гаданий, хитрости или ума, красной и мудрой речи, чаровании, жертвоприношений, очи­щений, суда и правды, и, наконец, врачевания, которое сливалось в язычестве с очищениями».