Дом костей
Шрифт:
– Но… почему? – спросила совершенно ошеломленная Рен. – Почему вы так хотите помочь мне?
Одиль долго смотрела на нее, но то был не оценивающий взгляд отца или холодный анализ бабушки. Одиль смотрела на нее с мягкостью, нежностью и, возможно, даже с примесью грусти.
– Потому что кто-то должен это сделать.
Глава
8
Несмотря на обещание Одиль найти для Рен другие способы проявить себя, первые недели в Крепости прошли в скуке и без намека на появление нежити. Девушка не знала, что Одиль писала ее отцу в своих отчетах, но если она не придумывала историй, полных опасностей и заговоров, рассказы о времяпрепровождении Рен были очень скучными.
И все же она пыталась. Делала, как ей было сказано. Следовала правилам. Выполняла приказы. Приходила
И что с того?
Впервые в своей жизни она все делала правильно… но это не имело значения.
Речь ведь шла не о солдатах в разгар битвы, а об охранниках, наблюдающих за границей, которую никто не пересекал.
Это было совсем не похоже на те славные дни, о которых рассказывал сопровождающий ее по пути Ральф. Рен и Одиль были единственными костоломами на постоянной службе в Крепости. Все остальные приезжали по временным контрактам, выполняли работу и отправлялись своим путем. Поэтому Рен выходила на патрулирование каждый день. Хотя девушка полагала, что, найдись где-то поблизости нежить, все равно бы пришлось послать за Одиль, чтобы та закончила работу.
Но нежить так и не находилась.
Не было стычек ни с призраками, ни с обещанными бандитами и налетчиками. Они чаще сталкивались с обычными людьми, живущими к востоку от Стены. Те либо пытались незаметно пересечь границу, либо покупали или продавали контрабанду.
– Некоторые из охранников помогают им, чтобы заработать кое-что в добавку к жалованью, – объяснила Одиль однажды ночью, когда во время патрулирования Рен была вынуждена прогнать группу местных жителей с фургоном, доверху набитым товарами. Женщина находилась в главной мастерской, расставляла банки с костяной пылью и другие принадлежности для мастеров. – Нравится это командиру Дункану или нет.
– Я и не подозревала, что к востоку от Пограничной стены живет так много людей, – призналась Рен, облокачиваясь на стол. – И что у них есть хоть что-то ценное, чтобы продать.
– О, у них много чего есть, – сказала Одиль, не отрываясь от своего занятия. – Целые города раскинулись вдоль побережья. Пусть они не процветают, как когда-то, но, во всяком случае, выживают. Как ты уже знаешь, что после возведения Стены сбежали не все. Одержимые земли вокруг Пролома не охватывают и половины региона, который оказался запертым за границей. – Она указала на большую карту, висевшую на стене. На ней были изображены Владения и земли за Пограничной стеной. Вытерев руки о свое длинное платье, Одиль подошла к карте и по очереди ткнула в каждый регион. – Несокрушимые горы, Извилистая река… Эти естественные барьеры удерживают худших представителей нежити на северо-востоке. Прибрежные города, если они изолированы, пребывают в относительной безопасности. Мелководные берега и опасные течения не позволяют кораблям к ним причаливать, да и, учитывая положение вещей, никто и не стал бы пытаться. Местные жители больше страдают от недостатка еды – ее они и выменивают у охранников, – чем от нежити. Хотя та беспокоит их довольно часто. К востоку от Стены, без костоломов, которые способны совершить погребение и похоронные обряды, даже тем, кто мирно умирает во сне, суждено воскреснуть и мучить дорогих им людей. Иногда они приносят сюда тела, чтобы я могла о них позаботиться.
– И вы помогаете? – удивленно спросила Рен.
– Конечно, – ответила Одиль, будто бы защищаясь. – Я – жнец. Это мой долг.
Формально долг Одиль заключался в том, чтобы служить леди Светлане и Дому Костей, которому она поклялась в верности, но Рен понимала ее чувства. Она подошла ближе и встала рядом с женщиной, чтобы рассмотреть карту.
– А они не могут просто перейти на другую сторону? Через ворота, например? Разве король запретил им въезжать?
Одиль вздохнула:
– К сожалению, во время Восстания многие из них поддержали Дом Железа, так что технически они предатели короны. К тому же куда им идти? Жить в лагерях для беженцев? Большинство проживающих здесь богачей уехали сразу после образования Пролома. Другие же остались, потому что источник их богатства здесь, на землях, которые на протяжении многих поколений принадлежали их семьям. То же самое и с кузнецами. Их руда спрятана в этих холмах, а Железная крепость на севере – средоточие их власти, где они тренируются и работают. Как им оставить все это? Уверена, что после Восстания они изменились. Думаю, они даже не предполагали, что их род практически истребят.
– Вы были там, верно? – осмелилась спросить Рен. – Участвовали в финальной битве?
Отец прерывал любые разговоры на эту тему, стоило Рен только заикнуться, но девушку мучило любопытство.
– Мне больно это признавать, но да, – сказала Одиль, отводя взгляд. Она посмотрела на мечи Рен, которые та так и не сняла после возвращения из патруля. – Ты затачивала их с тех пор, как приехала сюда?
Рен все равно ими не пользовалась, так что это ее мало волновало.
– Нет.
Движением подбородка Одиль попросила Рен обнажить мечи. Ее взгляд упал на пустые ножны на поясе девушки, – те, в которых раньше хранился Гибель призраков, – но она ничего не сказала.
Порывшись на столе, Одиль нашла пару точильных камней. Пока она затачивала один меч, Рен позаботилась о втором.
– Дом Железа предпринял последнюю и самую лучшую из всех попыток, – сказала Одиль после нескольких мгновений уютной тишины, нарушаемой лишь ровным стуком камня по кости. – Практически каждый оставшийся в живых кузнец собрался с силами и готовился пойти на Стену вместе со всеми, кто еще жил с восточной стороны и был в состоянии держать оружие. Переговоры зашли в тупик. Король отказался рисковать внешней торговлей, которая только-только начала восстанавливаться после Пролома, ради Дома Железа. Видишь ли, кузнецы не хотели, чтобы их спасали. Им нужна была помощь в войне с Проломом, и только. Они отказывались оставлять свои земли нежити, хотели их вернуть. Они запросили нашей поддержки, но король отказался отправлять к ним костоломов. Вот тогда они выступили с оружием в руках, в попытке снести Стену, не заботясь о последствиях.
Рен на мгновение замерла, пока не опомнилась и не продолжила точить меч. Она не хотела привлекать внимание Одиль, иначе жнец не закончила бы рассказ. О том, что произошло почти двадцать лет назад, Рен знала только самое основное: случилась битва, в ходе которой погибли практически все, включая ее дядю, и таким образом Восстание было подавлено.
– Твой отец, Локк и я были частью передового разведывательного отряда. Мы догадывались, что кузнецы готовят атаку, но не знали, где и когда они намерены нанести удар. Стена длинная, на ней не одно уязвимое место. Так что мы с отрядом солдат попытались незаметно подобраться к врагу. Единственным способом это сделать было пересечь Одержимые земли. – Одиль сглотнула. – Так мы и поступили. Нас там уже ждали. Кузнецы, их солдаты… нежить. Но дело было даже не в них. На этих землях живет что-то темное. Что-то злое. Случившееся было настоящей резней. Локк, он… – Она замолчала и, прежде чем продолжить, подняла глаза к потолку. – Он отдал все, что у него было. Именно благодаря ему я и твой отец выжили. Как тебе уже известно, большинству повезло меньше.
Рен слышала расплывчатые рассказы о храбрости и героизме Локка. Как он возглавлял атаку, рубил нежить, чтобы защитить своих воинов. Они были в меньшинстве, три к одному, но костоломы были способны сдерживать нежить, защищая при этом свои собственные силы. Кузнецы такими талантами не обладали. Внезапно ситуация изменилась, и, хотя многие части Владений действительно пали перед натиском ревенантов, костоломы все же смогли выиграть битву.
– Должно быть, это было ужасно, – сказала Рен, пытаясь представить столь масштабную битву с нежитью. Битву с живыми.
– Нас как будто разорвали надвое, – ответила Одиль едва слышным шепотом. – Пусть я и костолом, но город, в котором я родилась, находится на самом краю Одержимых земель.
– Вы родились на Землях Пролома? – удивленно спросила Рен.
– Ну, тогда они еще такими не были. Раньше их называли Железными землями. Но да, я родилась там.
– Вы родились в семье кузнецов?
Способности мастеров обычно передавались из поколения в поколение, но когда речь шла о смешении кровей, одна способность становилась доминирующей, а другая – более слабой. Предсказать, какая именно проявится наиболее сильно, было невозможно, а ослабевшие таланты могли запросто проявиться в последующих поколениях. Именно поэтому большинство браков в домах тщательно контролировались, чтобы гарантировать сохранение их магии. К счастью, Рен была костоломом, иначе бабушка, скорее всего, вообще отказалась бы ее признавать.