Дом Монтеану. Том 1
Шрифт:
Шокировано приоткрываю рот.
— Выходит, что я связала себя с тобой, а не со Станом. Если в его рту была уже твоя кровь, то я добавила своей, и внутри Стана наша кровь связалась друг с другом, именно поэтому он видит то, что видишь ты. А я… я… когда он открыл глаза, то я не его почувствовала, а тебя, и он воспринимал всё так, как ты, а не он сам. Я ответила на его поцелуй и тем самым попробовала твоей крови. Какого хрена, Томaс?
— У меня тот же вопрос, Флорина.
Откидываюсь на спинку кресла и тупо смотрю перед собой, абсолютно выбитая из своей апатии такими подробностями.
— Мы встретились в прошлом, но косвенно через Стана. Он может
— Значит, ты жил здесь?
— Да, наша деревня располагалась севернее. Мы прятались. Я ходил на охоту и забрал лошадь, которую вы убили. Нас было немного, всего около дюжины вампиров, не больше.
— Но почему никто не знал о вас? Вас было много? Мы же даже не чувствовали вас.
— Мы научились маскировать свой запах, да и жили очень далеко от вас. Если честно, то я даже не знал, что Стан был вампиром. Я… многого не знал об этом мире и о том, что вы существуете. Я узнал о вас позже, когда ушёл из деревни, сбежал и спрятался. Долгое время жил обособленно, дикарём, пару столетий точно, а потом выбирал самые негусто населённые города, чтобы меня не обнаружили, потому что я думал, что меня убьют.
— А твой отец и все остальные? Где они?
— Их убили, насколько я знаю. Моего отца… его жестоко убили, о чём я не жалею. Он был ужасен. Он воровал людей и делал из них рабов, унижал их и, конечно, питался ими. Насколько я понял, то отца убил кто-то из деревни, потому что вынести этого не смог. А затем они уехали. Уехали далеко, и я потерял с ними связь, так как был против, поэтому меня часто держали в темнице под землёй. Там меня и оставили, потом я ушёл.
— Боже мой, — прикрываю рот ладонью, теперь понимая, почему Томaс опасается нас. У него абсолютно иное представление о вампирах.
— Нужно сообщить обо всём Стану. Я найду его, — решительно произношу и поднимаюсь из кресла.
Но Томaс сразу же перекрывает мне путь.
— Нет. Ты не расскажешь ему.
— Но из-за нас он страдает, Томaс. Ему плохо. Мы оба сделали его проводником, и он мучится. Необходимо найти способ и как-то очистить его кровь от нашей связи и…
— Нет, Флорина, нет. Стан не должен знать обо мне, о связи и о том, что, вероятно, именно наше связанное ДНК ему помогло, оно спасло его. Нет, я запрещаю.
— Ты не можешь мне запретить. Я королева и делаю то, что защитит мой клан. А Стан это больше, чем клан, он…
Жуткое и низкое рычание вырывается изо рта Томaса. Он моментально обращается и обхватывает моё тело. Я вскрикиваю, когда мой желудок сжимается от резкого и болезненного давления внутри из-за скорости, с которой Томaс вылетел из окна.
Ну, теперь я знаю, что чувствуют люди, когда их похищает вампир. Это не просто страшно, это ещё и больно.
Глава 20
Нас с рождения учат тому, чтобы мы могли контролировать свою скорость передвижения. Мы двигаемся очень быстро, а дети так вообще любят это занятие, особенно когда не хотят учиться или что-то делать в таком духе. Они сбегают и прячутся. Мне всегда легко давалось и быстрое передвижение и нормальное. Моё тело хорошо реагировало на обращение и скорость, мне даже нравилось это чувства давления на кожу и органы.
Я падаю на что-то мягкое и подпрыгиваю несколько раз. Моя голова гудит, а тошнота до сих пор стоит в горле. Мне необходимо какое-то время, чтобы прийти в себя, да и то, мне удаётся с трудом понять, что я лежу на кровати Томaса в окружении зеркал, в которых отражается
— Нет, — рычит он, указывая на меня пальцем.
— Да. Ты явно рехнулся. Ты в своём уме? Мне плохо, — кривлюсь я и привстаю на локтях. — Я тебе голову, к чёрту, отрублю.
— Нет, Флорина. Ты будешь моей пленницей, — заявляет он.
— Очень по-христиански, пастор. Ты прямо само воплощение Создателя, — фыркаю я, тяжело дыша.
— А ты не выводи меня из себя. Я едва держусь, Флорина. Ты хотя бы немного понимаешь моё состояние? Я жил и никого не трогал, пока не появилась ты и не взорвала мой мозг. Я уже ни на что не могу спокойно реагировать. Сегодня я чуть не придушил двух прихожанок, которые пытались коснуться меня. Моя кожа горит, всё тело трясёт и зудит. Думаешь, мне это нравится? Я в восторге от себя? Нет. Поэтому не провоцируй меня. Стан сейчас для меня самый ужасный враг, моя кровь и моё существо реагирует на него безумно остро.
— Прости, — мягко произношу я. — Но ты должен понимать, что Стан не угроза, он жертва наших с тобой неверных действий. Ему тоже больно. Он…
— Опять он, чёрт возьми! Опять он! Ты специально это делаешь со мной? Зачем? — Лицо Томaса искажено невыносимой мукой.
Сажусь на кровати и пожимаю плечами.
— Я не специально вывожу тебя из себя, Томaс. Клянусь, что я не хочу, чтобы тебе было так больно, но всё можно прекратить.
— Как? Скажи мне как, и я это сделаю.
Приподнимаю бровь, удивляясь, что он до сих пор не понял. Ладно.
Встаю с кровати и снимаю толстовку, отбрасывая её в сторону.
— Ты что делаешь?
— Раздеваюсь, не видишь? — фыркаю я, стягивая с себя штаны и снимая ботинки одновременно. Ложусь на кровать и стаскиваю с себя топик, а затем трусики. Потом встаю, полностью обнажённая и готовая к ритуалу.
— Флорина, оденься! Ты…
— Нет, я понимаю, что тебе чуждо делать это так, но другого выхода нет. Пока ты физически не заклеймишь меня, и мы не проведём нормальный ритуал, ты не сможешь утихомирить свою кровь, Томaс. Она будет мучить тебя и требовать, чтобы ты сделал то, что должен. Поэтому давай просто сделаем это, и всё, — спокойно отвечая, подхожу к нему и начинаю расстёгивать на нём рубашку, бросая в сторону белый воротничок.
— Флорина, но это неправильно. Ты заслуживаешь лучшего, а не просто галочки, — шепчет Томaс.
— Если бы я была сейчас нормальной, а не с атрофированными чувствами, то всё было бы проще. Я бы заигрывала с тобой, и моё тело излучало бы феромоны, которые сводили бы тебя с ума.
— Они сводят.
— Но недостаточно для того, чтобы ты набросился на меня в порыве страсти, хотел меня, и твоя кровь бурлила сильнее, чем здравый смысл. Недостаточно для того, чтобы обладать мной с того момента, как только ты увидел меня. Да, может быть, это неправильно, но чем дольше ты тянешь, тем больнее тебе. А я не хочу, чтобы тебе было больно. Я не могу представить всю силу твоей боли, Томaс, но вижу в твоих глазах эту боль, сожаление и даже отрицание моего присутствия в твоей жизни. Я вижу, что ты не в восторге от выбора своей крови. Вижу, что тебе было бы лучше с кем-то другим. Но я не могу изменить этот выбор. Могла бы, сделала. И если ты думаешь, что я хочу использовать тебя и таким образом вернуть свои силы, то ошибаешься. Я жила с этими силами очень долго, и они не сделали меня счастливой. Никто не сделал меня счастливой, а сейчас в моих силах облегчить твою боль, поэтому я готова на всё ради этого, — произношу и, расстегнув его брюки, стаскиваю их вниз.