Дом Монтеану. Том 1
Шрифт:
— Все эти вампиры мертвы, это скелеты в грязных и вонючих тряпках, твоя чёртова семья, которая никогда бы не приняла факт того, что ты с ними делаешь! Вот это твои родители?! Это те самые вампиры, которые смеялись и целовали тебя на ночь, они любили и воспитывали тебя храброй принцессой, а ты их подвела?!
— Закрой рот! — визжу я, выгибаясь в его руках.
— Ты подвела их и не тем, что сбежала, чтобы спасти оставшихся живых вампиров! Ты подвела их тем, что убиваешь себя, бросила всё на самотёк, предала их род и своё место в этом мире! Ты подвела всех этих вампиров! И они здесь упрекают тебя не за свою смерть, а за то, что ты сама из себя сделала бесполезный кусок дерьма, Флорина!
— Хватит! Пожалуйста, Томaс! Замолчи! — Чувствую, как мою грудь сдавливает от боли всё сильнее и сильнее,
— Они смотрят на тебя своими пустыми глазницами и упрекают тебя в том, что ты сдалась! Они упрекают тебя за то, что ты предала их и весь свой народ, раз решила убить себя! Ты предала их только этим! Ты…
— Хватит! Остановись! — кричу я.
— Ты предала их веру в тебя, Флорина! Ты нарядила их и играешь в семью, а они ждут от тебя иного! Они учили тебя иному! Они никогда не воскреснут, потому что это скелеты! Никогда не вернуться к тебе, чтобы простить тебя, потому что им насрать на прощение, ведь ты предала их вид! Они никогда не смогут взять ответственность за жизни тысяч вампиров, которые тоже страдали и боролись за них, развивались и стремились создать другой мир! Они никогда больше не смогут сказать тебе, что ты хорошая дочь, потому что мертвы. А ты нехорошая дочь, раз убиваешь себя сама! Они никогда не простят тебя за то, что ты выбрала безразличие, смерть и безответственность перед своим видом!
— Хватит! — дёргаюсь в его руках и кричу во всё горло.
— Они никогда не смогут сказать тебе, что ты их наследие! Они никогда не придут к тебе и не покажут, что делать дальше, потому что уже дали тебе всё, что могли! Никогда не смогут защитить тебя, ведь они мертвы, а ты была живой! Они погибли с надеждой на то, что во главе вампиров встанет кто-то сильный и верный своему виду, а этим вампиром оказалась ты! Последняя из рода Монтеану! Выжившая королева! Ни черта ты не королева! Ты бросила свой народ! Спряталась здесь с ними, только бы ничего не решать! Ты убиваешь себя, только бы не взрослеть и не брать на себя ответственность за свой род, народ и за свою кровь! Вот что ты предала, Флорина! Ты предала их и кровь, которая течёт в тебе! Ты предала саму себя! Ты отвергла свой вид и поклоняешься тем, кто их убил! Ты боготворишь тех, кто пришёл и предал тебя! Ты счастлива, ведь никто не может увидеть, что ты делаешь, и никто тебя не осудит! Но они осуждают! Смотри, они осуждают тебя, мать твою! Они осуждают тебя! Они…
— Хватит! — кричу я, применяя всю свою силу.
Слабая волна проходит по моему телу, и Томaс отпускает меня. Я падаю на грязный и вонючий матрас, хватаясь руками за голову. Я до боли сжимаю свои волосы. Кажется, что боль, рвущаяся изнутри, сейчас разорвёт меня в клочья.
— Хватит… хватит… — скулю я, давясь слезами. — Хватит… умоляю тебя… хватит…
— Нет. Не хватит.
Я с ужасом и страхом вскидываю голову, когда Томaс поднимает ногу и бьёт по одному из скелетов. Это мать Стана.
— Нет! — визжу я. — Нет!
Томaс хватает платье и рвёт его, разбрасывая вокруг себя куски ткани. Его чёрные глаза смотрят на меня.
— Не смей! — Я поднимаюсь на ноги и сжимаю кулаки.
— Посмею. Они мертвы. Они это яд, который тебя убивает. А я живой. Я живой, и ты не хочешь остаться рядом со мной ради нас. Ты выбрала их. Эту смерть. Эту вонь. Эту ненависть. Эту боль. Я не позволю тебе, — грубо выплёвывает он с шипением.
— Не смей! — визжу я, когда он поднимает ногу и снова бьёт уже другой скелет. Я прыгаю на него, но Томaс отражает удар, и меня отбрасывает в противоположную сторону склепа. Я бьюсь всем телом о мрамор и скатываюсь на землю. Не могу шелохнуться, пока он разрушает каждого. Он разрывает их, ломает кости и разбрасывает всё вокруг.
— Остановись! Пожалуйста, остановись! — кричу я, поднимаясь на дрожащие ноги. — Остановись, прошу тебя! Томaс! Остановись, я буду жить! Остановись!
Я добираюсь до него и хватаюсь за его руку, плача и дёргая его за рукав свитера. Но он не обращает на меня внимания. Он разрушает всё. Я пытаюсь перекрыть ему путь, а он легко отталкивает меня снова и снова.
— Пожалуйста! Я умоляю, Томaс! Не убивай их! Не надо! У меня больше никого нет! Умоляю тебя! — скулю я.
— У тебя есть я. У тебя есть живые,
— Нет! Нет! Нет! — ору я, запрыгивая на него, и бью его кулаками по плечам, но Томaсу не больно. Он продолжает ломать ногами и руками всё, над чем я так трудилась. Ногтями цепляюсь за его лицо и с криком царапаю его. Пыли становится всё больше и больше, это прах уничтоженных костей. Я кусаю его за ухо, чувствуя привкус его крови, но он и после этого не останавливается.
— Нет! Томaс! Нет!
Падаю на землю и вою, когда он уничтожает последнее.
— Нет… нет… — Ползу по грязному полу и трясущимися пальцами касаюсь праха. Я поднимаю его и сжимаю в ладонях, опуская голову. И я кричу. Кричу от боли и горя. Это была моя семья. Пусть я и не была хорошей для них, но любила их по-своему, как и они меня.
— Ты, — с шипением поднимаю голову на Томaса. — Ты всё уничтожил.
— Да, я всё уничтожил. Я их убил.
— Ты! Я ненавижу тебя! — кричу, подскакивая на ноги, и прыгаю на Томaса. Он успевает поймать меня и перехватить мои руки.
— Ненавижу, чёртов ублюдок! Ты убил их! Ты уничтожил всю мою семью! Ты! Ненавижу! — визжу я, пытаясь причинить ему боль. Я ору всё, что сейчас горит в моём разуме. Я кричу ему в лицо, и мне так больно. Мне очень больно, потому что мои кости крутит, и я то стону, то визжу, то вою, то рыдаю. И этот поток боли, отчаяния, бессилия и горя сливается, делая меня безумной. Я кричу во всё горло, сотрясаясь от рыданий. Я всё кричу и кричу, пока мой голос не садится до хрипа.
— Вот так, вот так, Флорина, — Томaс раскачивается вместе со мной из стороны в сторону, держа меня в своих объятиях, пока я продолжаю хрипло выть. — Вот так. Выпускай из себя всю эту грязь. Выпускай.
После такой истерики моё и без того слабое тело становится ватным и обессиленным. Мои ноги подкашиваются, и я медленно оседаю на землю. Томaс продолжает держать меня в своих руках.
— Я же… не хотела. Не хотела… я… я просто… не думала, я хотела жить… как они все. Они были семьёй… не я… они не принимали меня… мои братья и сёстры… они никогда не любили меня. А папа… папа считал меня самой сильной из них. Он говорил, что я не нуждаюсь в постоянном контроле и заботе, потому что сильная, а остальные слабее… но мне нужна была забота… я… боже мой, я убила их, — скулю, поднимая голову к Томaсу.
— Всем нужна забота, Флорина, всем. И я буду заботиться о тебе.
— Ты уничтожил всё здесь. Я так долго собирала их по кусочкам, — хнычу я.
— Это было необходимо. Ты заточила себя в этом аду, и он убивал тебя, Флорина, — Томaс проводит ладонью по моему лицу и убирает мокрые пряди с лица. Он мягко целует меня в губы. — Всё. Всё. Выпусти. Ты молодец. Ты можешь собой гордиться, — произносит он и опять целует. — Я постоянно размышлял, почему тебе не удаётся сломать какой-то барьер внутри себя? — Ещё один поцелуй. — Затем узнал о твоём прошлом и нежелании отпускать его, — Томaс вновь целует меня. — И всё же оставалось нечто страшное, что убивало тебя, и это не воспоминания, — целует ещё раз. — Это кладбище твоих надежд, любви, доверия, счастья и клятв, — снова целует. — И чтобы жить дальше, нужно это уничтожать. Мы не можем изменить прошлое, Флорина, но можем убить себя им. Мы не можем отвечать за поступки и выбор других, но можем принять это и понять, потому что это были не мы в их телах. Не мы руководили ими и ни к чему их не принуждали, — ещё один поцелуй в губы. — Мы не в силах побороть нашу боль, но мы можем взять её и сделать нашей силой. Мы не можем воскресить мёртвых, но мы можем помочь живым. А мы живы. Живы и те, кто дорожит тобой. Стан, его отец и ещё тысяча вампиров, которые доверили тебе, своей королеве, свои жизни, надежды, любовь и веру. Они находятся сейчас в том самом состоянии, в котором была ты перед огромным горем. И именно ты можешь защитить их от этой боли, зная, насколько она жестока. У тебя сейчас есть выбор, от которого зависит не только твоя жизнь и твоё будущее, но и жизнь и будущее многих других. Ты их королева. Ты та, за кого умрут. Так не заставляй временной цикл вновь показать тебе, что такое боль и предательство.