Дом Монтеану. Том 2
Шрифт:
Слёзы катятся по моим щекам, когда сумка падает из рук Томаса. Его ладонь ложится на мою щеку, и я льну к ней.
— Пожалуйста. Можешь не любить меня. Можешь ненавидеть. Я… я просто помогу. Пожалуйста, я не могу остаться одна снова. Не могу. Не после того, как приняла тебя. Не после того, как призналась во всём. Пожалуйста. Томас… пожалуйста.
— Флорина, ты же понимаешь, что это зависимость? Я не смогу заменить тебе отца или Рома? Я это я. Я живой и у меня…
— Я знаю. И я не хочу замены. Я хочу нового. Не могу больше жить старыми чувствами, Томас. Они ядовиты. Я больше не в силах дышать в этом смраде. Я устала,
Мутным взглядом смотрю на него и вижу. Как внутри него борется тот же страх, что и у меня. Мы же похожи, все так говорят, но Томас сильнее. Он смог перебороть свой страх и рассказать о своих чувствах, обнажить их и положить к моим ногам. Он смог и оказался намного сильнее меня. И я хочу быть собой. Хочу забыть всё плохое и начать помнить только хорошее, не выдумывать это, а помнить по-настоящему.
— Отпустишь меня, когда я скажу, это сделать? Я должен буду уйти, Флорина. Моё время предопределено, — шепчет он.
— Да, — выдыхаю я. — Отпущу. Отпущу, когда захочешь, но не сегодня. Не сейчас. Не здесь. Потом да, сейчас нет.
— Ох, Флорина, — Томас рывком притягивает меня к себе и крепко сжимает в своих руках. До меня доносится частый стук его сердца. Я цепляюсь сильнее в него, боясь отпустить. Я всё осознаю. Томас видел свою смерть. Он всегда говорил, что я одна сижу на троне. Без него. Но я не готова к такому будущему. Мне плевать на то, что он там видит. Плевать на всё сейчас. Я просто проживаю этот момент рядом с ним.
Стискиваю его куртку, утыкаясь носом ему в шею, и дышу им. Дышу теплом, которое он излучает. Я в безопасности. Сейчас я дома. В его руках. С разбитым сердцем, которое только Томас сможет собрать. Я знаю это наверняка, ведь в эту минуту моё существо сливается с его в наиболее крепком союзе. Оно создаёт новую цепочку. Цепочку надежды.
Глава 28
Ты никогда не замечал, мой друг, что наша жизнь повторяет различные природные катаклизмы? К примеру, цунами. Это безумно страшная и смертельная волна, которая оставляет после себя множество смертей, боли и страданий, отчаяния и потерь. Но это касается только выживших. Кто-то начинает молиться и благодарить Создателя за новую возможность. Кто-то, наоборот, теряет веру. Кто-то просто безразличен, потому что это его не коснулось. А что насчёт отношений? Отношения тоже оставляют после себя погибших и выживших. И выжившие или начинают верить в любовь, хваля и благодаря Создателя, или теряют веру в любовь. Но всегда приходит момент, когда наступает штиль. И затем всё по новой.
Я распахиваю глаза, словно от толчка. Недоумённо моргаю, сначала не понимая, где я нахожусь. А потом воспоминания стабилизируются. Моя ладонь лежит на груди Томаса, который крепко спит. За окном бушует непогода, отчего в спальне всё так же темно, словно уже поздний вечер. Томас морщится во сне и переворачивается, обхватывая мою талию и прижимая к себе.
— Спи, всё в порядке, — бормочет он, целуя меня в лоб. Я улыбаюсь, потираясь щекой о него, впитывая тепло и спокойствие, которое принесла ночь
Тихо выбираюсь из кровати и хватаю спортивные штаны. Выхожу из спальни и направляюсь на кухню, чтобы найти что-нибудь поесть.
— Ну, наконец-то, проснулись, — Жозефина подскакивает со стула и быстро походит к плите.
— Доброе утро, — потирая глаза, подавляю зевок и плюхаюсь на стул.
— Утро? Уже пять часов вечера. Вы целый день проспали. А я же жду, чтобы покормить вас, — бурчит она.
— Прости, так получилось. Это были сложные дни, — тяжело вздохнув, отвечаю я. — Да и ночь была тоже странной.
— Правда? Я ничего не слышала. Вы ругались? В чём ваша проблема? Я не понимаю…
— Я была у Рома, — перебиваю её.
Старушка замирает и бросает на меня тяжёлый взгляд.
— Томас показал?
— Я следила за ним. Он собирался уйти, зашёл к нему… купил свечи для Рома под цвет глаз его жены. И Томас с ним разговаривал. Я понятия не имела, что Рома здесь. Я же его… убила, — последнее слово даётся мне с большим трудом.
— Ты не убивала его. Тебя заставили, а это разные вещи, — твёрдо произносит Жозефина.
— Ты знаешь? — удивляюсь я.
— Да, Томас рассказал. Он так себя винил, и до сих пор винит. Пока он устанавливал склеп и укладывал Рома в гроб, постоянно извинялся и вытирал слёзы. Ты не подозревала, что Томасу нравился Рома?
— Нет… то есть… не знаю, но точно я не ожидала того, что он сделает это для меня, — шепчу я.
— Думаю, он это сделал не только для тебя. Для Томаса это тоже было важно. Ему нравился Рома, он с ним постоянно разговаривал. Рассказывал что-то, хотя он понимал, что Рома уже труп, и души там нет. Но это было только для Томаса, поэтому я не вмешивалась. Но самое интересное то, что у вас одна печаль, одна проблема и одна драма на двоих. И вы всё никак не можете совладать со своей гордостью. Гордость — это хорошо, но в этом деле у вас взыграли страхи и уязвимость. Я рада, что ты узнала обо всём. Это поможет вам разобраться.
— Другие слуги тоже обо всём знают? — хмурясь, спрашиваю я. Это же опасно вот так делиться информацией.
— Нет. Томас изменил их воспоминания и дал им оплачиваемый отпуск. Знаю только я, потому что теперь забочусь о вас двоих и должна быть в курсе происходящего. Иначе, как я угадаю, что именно нужно делать. Тем более сейчас довольно смутное время в вашем мире. Столько разных тайн, и нет ни одного ответа. Мне всегда не нравился Радимил. Вот не переношу его.
— Ты же его даже не видела, — замечаю я.
— И что? Я могу заочно ненавидеть его. Он скользкий тип. Помяни моё слово, Флорина, он ещё не сыграл свою партию, но сделает это. Он навозный жук. Жаль, что он ещё жив. Но Томас его убьёт, а потом его отпрыска. Такой же мерзкий, весь в папочку. Они оба такие гадкие.
Качаю головой, слушая возмущения Жозефины, пока она готовит завтрак.
— Что забрали отсюда? — спрашиваю я.
— Несколько книг. Томас отобрал их, чтобы дать хотя бы что-то Радимилу. Они же считают, что он влез во все твои дела и легко управляет ими. Не беспокойся, самые важные коробки и книги он не взял. Всё осталось в библиотеке.