Дом неистовых клятв
Шрифт:
Боль проходит.
Огонь гаснет.
Жжение сменяется лёгким покалыванием, которое электризует мою кровь. Я бросаю взгляд на свою обнажённую грудь, украшенную узорами, напоминающими дикорастущие растения, и ожидаю, что она начнёт светиться, но моя кожа под разводами крови Мириам — такого же пшеничного цвета, как и всегда.
Это так странно, что я чувствую себя изменившейся, но при этом выгляжу такой обычной.
— А теперь я сниму с тебя паралич, — её речь замедляется. — Не забудь, что ты должна вести себя так… словно моё заклинание…
Неудивительно, что Мириам так измотана. Большая часть её крови оказалась вне её тела.
— И, Фэллон, дорогая… не забудь, что ты должна меня ненавидеть.
Вести себя так, словно я не обладаю магией, должно быть легче легкого. Ведь я совсем не умею рисовать магические знаки. А вот вести себя так, что я ненавижу женщину, которую использовал жестокий мужчина, и не поняли все остальные… это будет непросто.
Дьявол на моём плече на цыпочках подходит к моему уху и шепчет: «Что если она накормила тебя неправдой? Такой легковерной девушке, как ты, не впервой попадаться на ложь».
Я мысленно смахиваю дьявола с плеча и прижимаю его сапогом для пущей убедительности, но его слова задерживаются в моей голове… и начинают разъедать меня. Я не собираюсь сразу же вписывать Мириам в своё семейное древо, но разве моя сестра по несчастью не заслуживает презумпции невиновности? С её стороны было бы нелогично превращать меня в оружие, если она хотела видеть меня слабой.
Из-под подошвы моего сапога доносится слабый шепот: «Что если она превратила тебя в своё собственное оружие?»
Вместо того чтобы ещё больше надавить на сапог, я сдвигаю его и позволяю дьяволу вернуться на плечо, так как я предпочитаю, чтобы меня вёл дьявол, а не те, кто меня окружают.
ГЛАВА 12
Мириам проводит прохладным пальцем по моим губам, после чего ведёт им по замысловатому узору на моей груди. Покачав головой, она издаёт злое рычание.
— Что?
Тело Данте напрягается, а плечи становятся такими квадратными, что начинают выдаваться из-под его золотого нагрудника.
— Что произошло?
Мириам сжимает губы.
— Мы забыли о том, что сейчас лето, и солнце встаёт рано.
Она приподнимает дрожащую руку к голове и проводит костяшками пальцев по вспотевшему лбу.
— В следующий раз я начну высвобождение её магию, как только луна осветит небо.
Пока она говорит, невидимые путы её магии отпускают моё тело. Она не дала мне крыльев, которые я могу расправить, но я чувствую себя так, словно покинула кокон и готова воспарить.
— Мы? — Данте выпучивает глаза. — Не надо перекладывать вину на меня, стрега! Если нам придётся провести под землей ещё две недели, то только из-за тебя.
И точно ребенок, впавший в истерику, Данте обрушивает свой меч на её золотой трон. Но единственное, что ему удается сделать, помимо демонстрации своей несдержанности, это сломать свой обсидиановый клинок.
Мои губы приподнимаются
Очередная волна тошноты накрывает меня, я сгибаюсь и окатываю пол подземелья скудным содержимым своего желудка.
— Не мог бы… кто-нибудь… смыть кровь?
Несмотря на то, что Юстус не единственный водяной фейри, присутствующий здесь, он выполняет мою просьбу. Он огибает моё тело, подняв вверх сияющие ладони. Окатив меня водой, он осматривает каждый миллиметр моего лица. Он мне друг или враг? Мириам так и не сказала.
«Не то, чтобы ты могла ей доверять», — бормочет мой верный дьявол. Интересно, в курсе ли Юстус, что кровь, которую он смывает с меня, содержит теперь и мою магию? Когда он направляет струю мне в лицо, я захлопываю глаза и сжимаю губы, чувствуя, как остатки тепла от заклинания Мириам смываются с меня с потоками воды.
— Росси, прикажи, чтобы кузнеца, который сделал этот нелепый меч, бросили в Филиасерпенс, и пусть Таво найдёт нового кузнеца, который сможет делать оружие, достойное, мать его, люсинской короны.
Данте швыряет свой сломанный меч в белый мраморный бюст, тем самым отколов у него ухо.
Моё сердце сжимается, потому что сломанная ушная раковина заставляет меня вспомнить об ушах маммы, которые срезал Юстус железным клинком, чтобы наказать её за внебрачную дочь. Жалеет ли он об этом сейчас, зная, что я не имею отношения к Агриппине Росси?
— Заклинательница змеев, иди назад в свою клетку!
Мой взгляд перемещается со сломанного бюста на Данте. Если кого и следует запереть в клетке, то это его.
— Не надо клетки. Я буду хорошо себя вести. Я к…
Я почти произношу клятву, как вдруг вспоминаю, что теперь, когда моя магия разблокирована, эта сделка отобразится на моей коже.
Данте издаёт мерзкий смешок.
— Ты? Будешь хорошо себя вести?
— Маэцца, разрешите сказать? — голос Юстуса заставляет Данте остановиться в дверях темницы.
Это глупо с моей стороны, но я молюсь о том, чтобы Юстус меня поддержал. В этом случае я получу ответ на свой вопрос о том, на чьей он стороне. Это дикая мысль, но что если Юстус Росси работает на нас, а не против нас? Конечно же, тогда возникает вопрос — почему? и как давно это продолжается?
— Давайте оставим кузнеца в живых.
А я-то думала, что у Юстуса Росси есть совесть…
— Он работает над конструкцией меча, который соединит в себе обсидиан и железо…
— Ты хочешь, сказать, что я дурак, Росси? — тихий ответ Данте разрезает воздух.