Дом Судьбы
Шрифт:
– Она не растворяется, – возражает Тея. – Она вечна.
Тетя Нелла хватает ложку и тычет ею в воздух, подчеркивая слова.
– Любви учатся в гораздо менее привлекательной обстановке, Тея, чем театры и бальные залы. Ее заслуживают совершенными поступками. Сказанными словами. Она требует опыта. Терпения. Времени. – Тетушка снова опускает ложку в кашу. – Уверена, ты узнаешь, что такое любовь. Однако она может принять не то обличье, которого ты ожидала.
Тея стискивает свою ложку.
– Мне нет дела до твоей холодной философии. Твоей банкирской любви.
Тетя Нелла смеется:
–
Слова слетают с их уст, как масло с раскаленной сковородки.
– Ты говоришь о преподанных уроках, – с презрением цедит Тея. – О навязанном опыте любви. Мне это отвратительно. Противоестественно.
– Откуда, скажи на милость, в свои юные годы ты стала таким ее знатоком? – К щекам тети Неллы приливает краска. – Ты дочь джентльмена с Херенграхт, но ведешь речи, как поэт в кофейне. Откуда ты так много знаешь о любви, Тея?
Девушка загнана в угол.
– Меня интересует эта тема. Когда к нам приходит любовь, когда мы решаем ее дарить…
– Довольно, – перебивает Тею отец. – Довольно!
– Папа! Скажи ей, что нет смысла приглашать этого юриста.
Обе женщины поворачиваются к нему. Отец Теи медленно проводит рукой по голове, будто это прикосновение поможет отыскать нужную мысль.
– Я не люблю принимать в своем доме чужаков, – произносит он.
У Теи отлегает от сердца.
– Один ужин, – добавляет отец, и радость девушки тут же меркнет. – Всего один. С условием, что мне больше никогда не придется видеться с Кларой Саррагон. И если Тее не понравится этот ван Лоос, с ним нам тоже никогда не придется видеться.
Если Тея не сумеет увидеться с Вальтером в среду, значит, нужно его предупредить. Она должна поделиться с ним пыткой Якобом ван Лоосом – и нет лучшего предлога заглянуть в театр, чем вернуть золотое платье.
– Я должна это сделать сегодня утром, – сообщает она Корнелии через час после завтрака, одеваясь в спальне.
Голова гудит от тревог и обиды. А кто при деньгах на ней женится, Отто? Наше богатство утекло… Пустота наших карманов. И еще Тея боится. В этом городе девушек постоянно выдают замуж не за тех мужчин, и не только в пьесах. У нее могут отнять истинную любовь. Тее нужно увидеть Вальтера.
Корнелия обходит Тею, распускает ей волосы, обмакивает пальцы в восковую помаду и плотно накручивает на указательный передние пряди, чтобы те лежали плавными локонами, а не съеживались. Затем цокает языком.
– Ох уж эта погода. Сперва туман что творит, а потом тепло! Мы же только вчера их обработали.
– Просто завяжи их сегодня, – нетерпеливо просит Тея. – Спрячь под чепец, мне нужно идти.
– Я могла бы тебя сопроводить.
Корнелия собирает волосы Теи так умело, что почти не следит за руками. Иногда Тея думает, что ее волосы для Корнелии – это вызов, который ей лично бросил целый мир.
– Нет, – говорит Тея. – Я, конечно, хотела бы, чтобы ты пошла со мной. Но разве ты не желаешь обсудить с тетей Неллой грядущий ужин?
– Какой он? – Корнелия хмурится, заправляя последние прядки и крепко завязывая чепец.
– Кто?
– Этот Якоб.
– Ох. Не знаю. Уверена, мы выясним. – Тея берет Корнелию за руку, сжимает ее. – Всего один твой превосходный ужин все раскроет, обещаю. А потом этот человек уйдет.
– В этой семье заключают друг с другом странные сделки, – вздыхает Корнелия.
Тетя Нелла отдыхает в своей спальне – небось зализывает раны, хотя пострадала-то Тея. Отец в кабинете. Тея проходит мимо его открытой двери: отец погружен в мысли, держа перо наготове, и переворачивает страницы семейного гроссбуха. Если тетя Нелла говорит о деньгах правду, как долго они еще протянут? Все, что у них есть, – это дом и подорванная репутация, которую Тея должна восстановить и возвести к такой славе, которой никогда не знала.
Корнелия выгладила платье Ребекки и сбрызнула его лавандовой водой. Оно как новенькое. Тея заворачивает его в запасной плащ и открывает тяжелую входную дверь. Больше, наверное, ей не надеть такое платье, как у Джульетты на балу Капулетти. Тея должна признать, что это было волнующе – сиять столь ярко, притягивать столько взглядов, как осуждающих, так и нет. Вчера она выглядела потрясающе, и единственное, о чем сожалеет, – это что рядом не было того единственного человека, которому она хотела бы показать свое мимолетное величие. Но Тея все ему расскажет, и он нарисует ее образ пред мысленным взором.
Предвкушение встречи с Вальтером придает ей сил, и Тея выходит на холодный воздух. Канал в это время года не назвать оживленным – мало барж, мало пешеходов. Те, кто на воде или спешит по дорожкам, пригибают голову от ветра. Сейчас не время слоняться без цели. Торжеств в ближайшие недели не будет. Весенний сбор урожая еще не скоро, а летние празднества – и подавно.
Но, повернувшись к дому спиной, Тея исполняется надежды. Она никогда не бывала за пределами города, и все же время от времени ее охватывает уверенность, что однажды она вырвется из этих узких улочек с длинными узкими домами. Однажды для нее канал выйдет в море. История ее семьи – это не ее история, как бы они на этом ни настаивали.
Тея так поглощена мыслями, что наступает на сверток, оставленный на верхней ступеньке каменной лестницы. Девушка отскакивает назад, быстро поднимая ногу. Сверток размером в половину ее ботинка, из простой коричневой бумаги, перевязан бечевкой. Изумленная Тея видит в его верхнем правом углу свое полное имя, аккуратно выведенное черными заглавными буквами. Еще никто и никогда ей ничего не посылал. Тея не колеблясь берет сверток в руки. Он легкий, плотный, и от удивления у Теи покалывает кончики пальцев.
Если вернуться и открыть сверток в относительном тепле холла, Корнелия спросит, что это. Или, того хуже, тетушка или отец. Тея оглядывается по сторонам в поисках человека, который, как ей кажется, только что доставил сверток. Но никого не видать.
Тея закрывает дверь и прислоняется к ней на холоде. Кладет золотое платье на ступеньку, чтобы разорвать бумагу. Увидев, что лежит внутри, девушка ахает от восторга. Невероятно, как такое может быть, и все же глаза не лгут.
Это Вальтер, миниатюрный и совершенный до мельчайших деталей. Его превратили в необыкновенную крошечную куколку, и она помещается у Теи в ладони.