Дом у Чертова озера
Шрифт:
Влад так распереживался по поводу угробленного времени, что едва не упустил момент. Савельева вынырнула из подворотни, как чертик из табакерки: растрепанная, задыхающаяся. Что это с ней делали на факультативе по химии? Воротник вон наполовину оторван.
Влад шагнул ей навстречу из своего укрытия, поймал за рукав пальто. Кажется, и не сделал ничего плохого, а она вдруг заорала как резаная. Снова, что ли, припадок?..
Конечно, можно было попытаться выяснить, что стряслось, прямо здесь, посреди улицы. Но Влад выбрал другой вариант: подхватил брыкающуюся Варьку
– Ну ка, кончай орать!
Удивительное дело – она послушалась, перестала кричать и вырываться. В тусклом свете болтающегося на ветру фонаря ее левая щека отливала красным, на пальто не было ни одной пуговицы, а еще она дрожала и дышала со свистом.
– Тебе нужен ингалятор? – спросил он.
Варька отрицательно мотнула головой.
– Тогда что случилось?
– Ничего.
– От кого ты убегала?
– Ни от кого.
– И этот «никто» оторвал тебе полворотника и все пуговицы?
– Не твое дело!
Она не шла на контакт, как он ни старался. Силой из нее ничего не вытянешь, значит, надо менять тактику.
– А я ждал тебя. – Влад перестал вдавливать ее в забор.
– Зачем? – В глазах, до этого испуганных, зажглось удивление.
– Чтобы поговорить.
– О чем?
Ну вот опять! Зачем, почему, о чем?..
– О вечеринке.
– Ты уже вчера все сказал. – Она осторожно, кончиками пальцев, потрогала щеку, чуть поморщилась.
– Кто тебя так?
– Никто. Просто упала.
– Хорошо. Пусть упала, но поговорить то ты со мной можешь?
Она колебалась, и колебания эти были настолько очевидны, что Влад начал понемногу заводиться:
– Знаешь, Савельева, я почти час потерял, тебя дожидаясь, замерз, как собака, а ты ведешь себя как идиотка!
На «идиотку» она отреагировала, даже фыркнула возмущенно, а потом наконец сказала:
– Хорошо, давай поговорим.
– На улице? – Ему не хотелось оставаться на пронизывающем ветру ни минуты, пальцы на ногах давно замерзли и потеряли чувствительность, и ушам было холодно, и в носу неэстетично хлюпало.
– А где? – Она убивала его своей недогадливостью.
– Ну, вообще то мы уже в трех шагах от твоего дома. Что мешает тебе пригласить меня к себе в гости?
Что то ей определенно мешало. В окнах дома не горит свет, может, ее отец пришел пьяный и завалился спать, а она стесняется? Влад уже решил, что ничего ужасного с ним не случится, если они поговорят на улице, когда Варька вдруг сказала:
– Хорошо, только у меня к чаю ничего нет.
Вот оно как. Она его не просто в дом приглашает, она его еще и чаем собирается поить. Горячий чай – это самое то для его продрогшего до костей организма. Знать бы заранее, что Савельева проявит чудеса гостеприимства, купил бы шоколадку. Интересно, она любит шоколад?
Не дожидаясь ответа, Варька поднырнула под его руку, направилась к крыльцу. Влад поспешил следом. Честно говоря, зная, кто ее отец, он рассчитывал увидеть что то среднее между бомжатником и пунктом приема вторсырья. Действительность же оказалась
– Присаживайся, – Варька придвинула к нему табурет.
Усевшись к столу и украдкой осмотревшись, Влад окончательно уверился в том, что недавние опасения оказались сильно преувеличены. Кухонька маленькая, но уютная: старый холодильник, надраенные до блеска плита и мойка, ситцевые занавески на окне и горшок герани на подоконнике.
– Какой будешь чай: черный или зеленый? – Варька старалась поворачиваться к нему только правой стороной, наверное, стеснялась разбитого лица. Что ж это за сволочь ее так?
– А есть варианты? – спросил он рассеянно.
– Да, черный или зеленый, – терпеливо повторила она, ставя на плиту чайник.
– Черный, – решился Влад.
– А варенье?
– Какое варенье?
– Смородиновое или малиновое?
– Ты ж говорила, что к чаю ничего нет.
– Я имела в виду, что нет ничего особенного. – Она смущенно улыбнулась.
– Тогда малиновое, и побольше.
– Пол литровая банка устроит?
– Вполне.
Они пили чай с малиновым вареньем, и Влад никак не мог решиться начать разговор. На этой крошечной кухне, за столом, застеленным веселой клетчатой скатертью, казалось, что все проблемы уже решились сами собой, и вопрос о том, какая сволочь напугала ее до полусмерти, волновал его намного больше, чем вопрос о том, простила она его или нет.
– Варь?
Она вздрогнула, едва не расплескала чай, спросила настороженно:
– Что?
– Кто тебя обидел?
– Зачем тебе знать? – Она прижала ладошку к щеке.
– Это как то связано с утренним… – Он запнулся. – …с утренним инцидентом?
Влад мог запросто допустить, что с Варькой решили разобраться девчонки – не раз бывал свидетелем девчачьих кулачных боев, – но тут то совсем другое, тут пальто порвано.
– Нет, – она покачала головой, добавила неуверенно: – Я не думаю. Наверное, это просто совпадение. Сама виновата.
– В чем?
– Захотела срезать путь, пошла мимо трансформаторной будки, а там эти…
– Кто – эти?
Она аккуратно поставила на стол чашку с недопитым чаем, посмотрела исподлобья.
– Боровы, – сказала и поежилась.
Значит, Боровы. Два брата дегенерата, отморозки, каких еще поискать.
– И что они?
– Ничего, – сказала она твердо, но по ярко вспыхнувшему румянцу Владу все сразу стало ясно.
Ладно, с этими уродами он разберется. В одиночку с ними двумя, конечно, не справиться, но зато он знает человека, которого Боровы боятся как огня, Вовку Кутасова, бывшего десантника, хозяина единственной на весь город «качалки» и неформального лидера местной братвы. Вовку Кутасова боялись все, кроме самых близких. А Влад и был одним из самых близких, он был его троюродным братом.