Дом у озера

Файфер Хелен

31 декабря 1930 года

Джозеф любил играть в прятки. Это была его любимая игра, и ему повезло жить в достаточно большом доме, чтобы играть в нее с большим удовольствием. Иногда сестре требовалась целая вечность, чтобы найти его, хотя он терпеть не мог, когда она задерживалась слишком долго, потому что ему становилось скучно.

Сегодня как раз один из таких дней, когда ему надоело. Он понятия не имел, чем она занимается, но, если вскоре не придет, он бросит все и будет играть во что-нибудь другое. Потом он услышал ее шаги по первой лестнице и подавил хихиканье.

Марта ненавидела чердак

и рассердилась бы на него за то, что он спрятался здесь, хотя еще больше она ненавидела подвал. Она говорила, что на чердаке полно пауков, а в подвале — крыс. Порой он жалел, что у него нет брата, с которым он мог бы играть, но потом вспоминал, что ей всего пять лет, так что не стоит жаловаться. Ему исполнилось девять, так что по сравнению с ней он уже почти взрослый.

Она начала звать его по имени, видимо, ей надоело искать. Джо притаился в глубине маленького чулана на чердаке. Дверца у него была крошечная, только для ребенка, и он часто задумывался, для чего она там и с какой целью. Это один из тех вопросов, которые он всегда хотел задать своему отцу, но забывал о нем до следующего раза. Его отец все равно почти не бывал дома. Он всегда пропадал на работе в парке аттракционов. Джо хотел бы чаще бывать там вместе с ним, но мама всегда говорила, что это не то место, где ребенок должен проводить время, разве что иногда повеселиться.

— Я сдаюсь, Джо. Я не могу тебя найти, и, если ты прячешься на чердаке, все равно туда не полезу. Я же сказала, что не буду.

Его мать начала звать их, и он выскочил из своего укрытия, услышав, как Марта спускается по лестнице. Для маленького ребенка она ходила как слон. Он ударился головой о дверную раму и потер лоб рукой, чтобы унять боль. Захлопнув дверь, он выбежал из комнаты и спустился по крутой чердачной лестнице на площадку внизу, затем по следующей лестнице и прямо в столовую, где в последний раз видел, как его мать командовала Люси, их горничной, пока та пыталась накрыть стол на вечер. Он ворвался в дверь и сразу же столкнулся с Люси.

— Осторожно, мастер Беккет, вы ушибетесь, бегая с такой скоростью.

— Прости, Люси.

Мама одобрительно кивнула на его манеры, хотя он мог сказать, что она слегка недовольна им. Он посмотрел вниз и увидел черные следы на своей чистой белой рубашке и понял, почему.

— Прости, мама, мы играли в прятки.

Марта уже стояла рядом с ней.

— Да, мы играли, и он опять жульничал. Я сказала ему, что не пойду на чердак, но он все равно спрятался там.

— А сейчас послушайте меня очень внимательно: когда позже начнут прибывать гости, я хочу, чтобы вы оба вели себя наилучшим образом. Никаких препирательств между собой и уж точно никаких пряток на чердаке. Ты понимаешь, что я говорю, Джо?

— Да, мамочка.

— Хорошо. Я понимаю, что вы, вероятно, взволнованы и вам нужно выплеснуть энергию. За окном такой хмурый день, и вы не можете пойти и побегать по саду, поэтому еще пятнадцать минут игры, а потом я хочу, чтобы вы оба пошли умыться и переодеться.

— Да, мамочка.

Они оба проговорили это в унисон, и она встала, протягивая к ним руки. Дети бросились обниматься, и она крепко сжала их.

— Вы знаете, что я хотела бы провести сегодняшний вечер, читая вам обоим сказки, но ваш отец — важный человек, а с большой ролью приходит большая ответственность, и поэтому он должен приглашать всех других важных мужчин и женщин, с которыми он работает, в наш дом, чтобы разделить наше драгоценное время. Я обещаю вам обоим, что завтра после ужина, когда последний гость уйдет домой, и ваш отец, и я будем играть в любые игры, какие вы захотите, и читать

столько историй, сколько вы пожелаете. Что скажете?

— Замечательно, мамочка.

— Хорошо. А теперь идите и поиграйте немного, прежде чем вам придется изображать из себя двух восковых манекенов для вашего отца. Я вас обоих очень люблю.

Она поцеловала их, одного за другим, в макушки, а затем похлопала по попе, выпроваживая из столовой.

Джо побежал на кухню посмотреть, что готовит Мэри. Он умирал от голода. По коридорам разносился аромат ростбифа и жареной курицы. Марта последовала за ним, и Мэри рассмеялась, увидев, что они оба выглядят как пара уличных оборванцев, с грязными волосами и лицами, с черными пятнами на одежде.

— Где вы двое пропадали, господи? Наверняка, где-нибудь в дурном месте. Полагаю, после всех этих поисков вам захочется печенья и молока.

Они оба кивнули и сели на деревянные стулья вокруг огромного кухонного стола, который занимал всю середину комнаты. На столе стояли тарелки и блюда с едой, и Джо уже начал поднимать крышку с одного из них, когда почувствовал, что его постучали по затылку.

— Руки прочь! Я не для того вставала в пять утра, чтобы ты своими грязными ручонками тыкал в мои произведения искусства.

Марта захихикала, а он высунул язык, отчего она засмеялась еще больше.

Они сидели и пили молоко, закусывая теплым печеньем, которое только что достали из духовки. Когда закончили и Джо вытер молочные усы с губ, он наклонил голову к ней и прошептал:

— Давай еще раз сыграем в прятки, а потом я поиграю с тобой в больницу для куколок.

— Ты обещаешь? Ты будешь ухаживать за куклами, лечить их и не ворчать по этому поводу.

— Обещаю.

— Конечно, да. Пожалуйста, могу я посчитать здесь? Ненавижу ждать в одиночестве.

Он кивнул в ответ, соскочил со стула и побежал к двери.

— Не подглядывай, Марта — я узнаю, если ты обманешь.

Затем он исчез. Марта могла сосчитать только до двадцати, а потом ей приходилось останавливаться и начинать все сначала. Она смотрела, как Мэри наносит глазурь на печенье, и совсем забыла о том, что нужно искать Джо, пока не услышала, как он зовет ее по имени. Судя по голосу, он был далеко. Она вскочила со стула и направилась в прихожую.

Позади нее стукнула дверь, и она повернулась, заметив, что дверь в подвал приоткрыта. Джо поступил очень подло и оказался большим, наглым обманщиком. Она запретила ему соваться на чердак или в подвал, а он полез в оба места. Он знал, что она их не любит. Что ж, он мог ждать там весь день. Она ни за что не спустится вниз, не станет искать его в темноте. Марта задрожала. От одной мысли о темноте и крысах ей захотелось плакать. Что, если они обгрызут ей ноги, пока она ходит в темноте? Она села на нижнюю ступеньку лестницы и стала ждать, когда он устанет и поднимется обратно. Спустя, казалось, целую вечность, она встала и подошла к двери. Постояла, прислушалась и подумала, что слышит плач брата. Открыв дверь, она встала на верхнюю ступеньку и закричала:

— Бесполезно притворяться. Меня ни капельки не волнует, что ты огорчился. Я сказала тебе, что не собираюсь спускаться в подвал, чтобы искать тебя, так что можешь возвращаться.

Марта ожидала, что он сейчас подбежит и схватит ее за ухо за такую дерзость, но он этого не сделал. Она снова прислушалась, но на этот раз услышала царапающий и тянущий звук. Она понятия не имела, что это такое, но казалось, что это что-то гораздо большее, чем Джо.

— Джозеф, я скажу отцу, если ты сейчас же не выйдешь оттуда и не поиграешь со мной в куклы. Ты обещал мне. Не будь таким вредным.