Дом яростных крыльев
Шрифт:
— Как я уже сказала, её заблокировали до моего рождения и до того, как все они были прокляты.
— Это похоже на магию жителей Шаббе, — Габриэль смотрит в небо. — Тогда магическая защита была слабой. Кто-то из них мог пробраться сквозь неё.
— Чтобы заблокировать мою магию? Как по мне, это лишняя трата времени и усилий, — я фыркаю, и к моей груди начинает подступать беспокойство.
— Если, конечно, ты не ключ к тому, чтобы те твари могли вернуться на свою землю.
Таво чешет затылок,
— Если бы ты не вмешалась, эти убийцы-фейри отсутствовали бы все следующие пятьсот лет.
— Если бы я не вмешалась, Марко убил бы Данте, чтобы сохранить трон, как он убил своего собственного отца!
После моего заявления всю компанию накрывает глубочайшая тишина.
Даже кони замирают, остановившись посреди тёмной дороги.
— Тебе сказал это король тех стервятников? — говорит, наконец, Таво. — Потому что на самом деле…
Лор, должно быть, начинает показывать ему то, что было на самом деле, потому что глаза Таво становятся остекленевшими. Как и у Данте с Габриэлем.
— У каждой монеты есть две стороны, корво, — бормочет Таво, отчего уши его коня дёргаются туда-сюда.
— Если то, что ты нам показал, правда…
Лунный свет, проникающий сквозь деревья, освещает лицо Габриэля, которое неожиданно становится бледным.
— Если Марко…
Таво выбрасывает руку в воздух.
— Марко, может, и импульсивный, но если бы он обезглавил своего собственного отца, об этом бы узнали.
— Разве? — зрачки Данте расширяются, перекрыв голубую радужку. — Лазарус однажды сказал мне… — говорит он тихо. Так тихо. — … что мой отец хотел заключить мир с воронами.
Он облизывает губы.
— И что Марко не позволил ему совершить традиционный фейский обряд при погребении нашего отца. Вместо этого мой брат сжёг труп моего отца прямо на месте, в Раксе.
Габриэль резко вдыхает, потревожив бледные прядки, обрамляющие его лицо.
— Потому что лекарь смог бы понять, что стало причиной смертельной раны.
— Твою мать.
Впервые в жизни Таво выглядит напуганным.
— Своего собственного отца. Вашего отца.
Я разворачиваюсь в седле.
— Мне жаль, Данте.
Он принимает мои соболезнования кивком головы.
— Давайте найдём место для ночлега. По горным дорогам слишком опасно путешествовать в темноте.
Почти без понуканий, Ропот припускает бегом. Через две улицы мы наталкиваемся на двухэтажное строение, в котором горит свет, несмотря на поздний час. Слова «ТАВЕРНА МОРЕ» выложены ракушками над дверью. Таверна у моря кажется идеальным местом для отдыха.
Данте отпускает поводья.
— Габриэль, спусти Фэллон.
— Мне не нужна помощь.
Таво спрыгивает со своего коня.
— Планируешь
Я показываю ему средний палец, перекидываю ногу через шею Ропота, спрыгиваю и оказываюсь на земле в виде бархатной кучи.
Он улыбается.
Боги, как же я его ненавижу.
Внимание Габриэля устремлено на небо.
— Все это время он летел за нами?
— А ты как думал?
Данте кивает в сторону склеенных ракушек, рядом с которыми дымное облако распадается на три отдельные части.
Я уже несколько часов не разговаривала с Лорканом, и хотя мой гнев не испарился, есть кое-что, что очень меня беспокоит и не даёт мне злиться на него дальше.
«Ты можешь превращаться в человека?»
«Да».
Я вспоминаю о руках, которые чувствовала на своей спине прошлой ночью.
«А ты уже перевоплощался в него ранее?»
«Мне нужны все пять воронов, чтобы моя плоть обрела форму».
Я не могу удержаться и морщу нос.
«То есть, если ты сейчас это сделаешь, то я увижу твои внутренности?»
Нашу связь сотрясает смешок.
«Не внутренности. Только тень, которая становится всё плотнее с каждым новым вороном».
— Не хочешь поделиться тем, что он тебе рассказывает? — спрашивает Данте.
«Не рассказывай ему о том, что ты можешь проникать в моё сознание, хорошо?»
Я начинаю пожевывать губу, задумавшись над тем, почему мне нужно держать это в секрете, ведь Данте и его друзья теперь часть нашей команды, но подозреваю, что Морр… Лор имеет на то вескую причину.
«Моррлор? Звучит мило».
«Смотри не привыкни. Я пытаюсь не называть тебя «вашим величеством», но ты ведь знаешь пословицу о старых привычках».
«И что это за пословица? Просвети меня».
«Что они похожи на пергамент, брошенный в воду… им тоже требуется некоторое время, чтобы утонуть».
— Они, наверное, что-то замышляют против нас.
Таво пытается отвести Ропота к ложбине, но мой конь отказывается идти за солдатами фейри.
— Тебе определенно стоит спать сегодня вполглаза.
Я забираю у него поводья.
От моего подкола его янтарные радужки слегка темнеют.
— Если со мной что-нибудь случится, — медленно произносит Данте низким голосом. — Он больше никогда не будет ходить по этой земле.
Я хмурюсь. Он имеет в виду, что прикажет мне перестать оживлять воронов Лоркана?
«Не прикажет», — глубокий голос Лоркана ласкает мой разум, точно рука в бархатной перчатке.
«Он посадит меня в тюрьму?»