Дом яростных крыльев
Шрифт:
Несмотря на то, что меня никто не подгоняет, я встаю на ноги.
«Не так быстро», — рычит Лор и начинает летать с головокружительной скоростью вокруг меня, словно хочет убедиться в том, что один из его воронов сможет меня поймать, если гравитация меня подведёт.
Сиб обхватывает меня рукой за талию.
Вороны Лора взмывают выше, предоставляя нам пространство для манёвра, но его глаза — все четыре пары — остаются на мне.
Подумать только, скоро эти глаза, которые от заката до рассвета следили за мной в течение нескольких дней в лесу, в джунглях, в горах,
Я встаю на колени перед свёртком. И хотя на Сибилле надета сережка для защиты от обсидиана, я заставляю её отойти, когда начинаю разматывать ворона. У меня перед глазами появляется чаша из олова и серебра, поверхность которой потускнела под слоём воска.
— Как мне тебя освободить?
«Переверни чашу».
Я делаю, как он говорит, и мои челюсти сжимаются. Гвозди из обсидиана вбиты в чашу. Дюжины гвоздей. Я обхватываю один из них руками и тяну.
Он не поддается.
«Покрути его».
Я начинаю крутить его, и он расшатывается. То, что я приняла за гвозди, представляет собой винты из обсидиана.
— Может быть, тебе тоже стоит начать их выкручивать, Сиб? — предлагает Таво. — А то ведь… у нас мало времени и всё такое.
Я шиплю на него.
— Она не может касаться железа, идиот.
Он вздыхает, после чего бросает взгляд на Лазаруса.
— Может быть, у самого именитого лекаря Люса есть специальная серёжка, нейтрализующая железо?
Лазарус складывает свои большие руки и приподнимает подбородок
— Только Фэллон может снять заклятие.
— Ну, тогда, похоже, что мы облажались.
Я ускоряю темп, но не ради Таво; я делаю это, чтобы не продлевать мучения ворона.
Несколько минут спустя, я кричу:
— Последний.
— Ты говоришь это уже третий раз! — восклицает Таво, который ходит взад-вперёд.
Я киваю, и уделяю внимание каждому миллиметру железного тела, сначала глазами, а затем пальцами. Единственное, что я чувствую, это дырки, которые должны затянуться. Я выбрасываю последний винт. Ворон Лора соскальзывает с золотого блюда и приземляется мне на колени. Я хватаю его и поднимаю в воздух, желая, чтобы дырки, наконец, заполнились, а серебристый цвет сделался чёрным.
Он смотрит на меня сквозь воск, который всё еще покрывает его жёлтые глаза. Его вес постепенно становится легче, а тело мягче. Учащённое сердцебиение заполняет мои ладони и сливается с моими лихорадочными ударами сердца.
Слеза стекает по моей щеке, когда я осознаю масштабы того, что я совершила. Я, девочка с неправильной стороны канала, со странной кровью и без магических способностей.
Я прижимаюсь щекой к плечу, чтобы эта слеза не упала на Лоркана.
— Она закончила! — кричит Таво, выдернув меня из этого момента. — Она наконец-то закончила!
«Мне так хочется заткнуть его, прежде чем заняться королём».
Он складывает крылья, которые проходятся по моим липким ладоням.
Я фыркаю.
«Не поддавайся этому
«То, о чём ты просишь, не так легко сделать, Behach 'Ean».
— ДАНТЕ! — кричит Габриэль, и его крик заставляет меня перевести внимание с Лора, которого я подкидываю в небо, на гигантский огненный шар, летящий в нашем направлении. — Осторожно!
Лор выскальзывает у меня из рук и врезается в воронов. И до того, как я успеваю сделать вдох, птица размером с человека уже рассекает воздух, нацелившись на снаряд Марко. Я, шатаясь, встаю на ноги и бегу к краю скалы.
Надеюсь, он не собирается сделать то, о чём я подумала.
Огромные руки обхватывают меня за плечи и оттаскивают назад, но я упираюсь ногами и сопротивляюсь.
— Прощу прощения, что приходится вас удерживать, но Его Величество пригрозил вернуть меня на Исолакуори, если на вас окажется хотя бы царапина, а у меня нет желания возвращаться ко двору фейри.
Я не понимаю ничего из того, что он говорит. Его Величество? Данте?
Я, должно быть, произнесла имя принца вслух, потому что Лазарус наклоняет ко мне свою голову и шепчет:
— Нет, синьорина Росси. Лоркан.
ГЛАВА 78
Какие-то доли секунды я смотрю на Лазаруса, приподняв бровь, как вдруг Сибилла ахает, и мои глаза возвращаются к Лору.
Лору, который схватил огненный шар прямо в небе и теперь держит его в когтях. А затем он раскручивается и отпускает его. С корабля короля раздаются крики, которые рискуют разорвать моё сердце и порвать барабанные перепонки. Каждый воздушный фейри, должно быть, надувает паруса ветром, потому что они раздуваются, и судно сворачивает с пути огненного шара.
Вылетают стрелы. Некоторые из них золотые; другие — чёрные.
Я начинаю кричать.
— Тише, дитя моё. Не отвлекай его.
Лазарус прижимает свою мясистую руку к моим дрожащим губам, а Лор тем временем разделяется на пять воронов и начинает подниматься на такую головокружительную высоту, что я теряю его из виду за тонким облаком.
Стрелы падают, точно зубочистки, а затем в корпус корабля ударяет волна. Она совсем не похожа на волну, сотворённую Марко и его воздушными фейри, но она заставляет судно накрениться, и мачта касается воды. Когда корабль выравнивается, половина фейри исчезает с палубы, упав в Марелюс, а другая половина встаёт на ноги вокруг человека, полностью облачённого в золото, и другого человека в бордовом и золотом одеянии с распущенными рыжими волосами.
— Почему армия Ворона не восстала? — спрашивает у Антони Сибилла.
Оба стоят со мной рядом, их глаза прикованы к разворачивающейся сцене, в то время как я не спускаю глаз с Юстуса Росси. Даже на этом расстоянии, я чувствую, что мой дед наблюдает за мной, осуждает меня.
— Потому что он должен произнести древние слова вслух, — объясняет Лазарус. — А сделать это он может только в человеческом обличье.
— Может быть, тогда ему стоит на минуту отвлечься и перевоплотиться, — говорит Сиб и снова ахает, когда появляется ещё больше огненных шаров, на этот раз с корабля Даргенто.