Дом

Литтл Бентли

Взрослые разговаривали ни о чем: о погоде, о садовых работах, о том, как приемные родители Лори добрались сюда. Никакого подтекста в их разговоре не было. Все было именно таким, каким выглядело со стороны: обыкновенный разговор людей, знающих друг друга не слишком хорошо.

Наконец родная мать Лори, извинившись, отправилась готовить обед. Лори последовала за ней на кухню. Там ее ждал еще один оглушительный удар из прошлого. Она узнала салатницу, которую начисто забыла, вспомнила рисунок на тарелках и стаканы для холодного чая.

– Чем тебе помочь? – спросила Лори у матери.

– Просто

не путайся под ногами.

– Я пойду на улицу, – собравшись с духом, сказала Лори.

– Только не уходи далеко, – повернулась к ней мать. – Мы садимся обедать через несколько минут.

От возбуждения у Лори бешено заколотилось сердце. Впервые за три дня ей предстояло покинуть Дом, и независимо от того, останется этот мир или исчезнет после того, как она выйдет за дверь, ее пьянила мысль, что она снова сможет оказаться снаружи.

Лори успела сделать всего один шаг, когда посреди кухни, прямо у матери за спиной появилась коза. Воздух внезапно наполнился запахом свежих незабудок. Легким плавным движением, практически не раздумывая, мать схватила со стола длинный нож, развернулась и одним быстрым взмахом ловко перерезала козе глотку. Подхватив забившееся в предсмертных судорогах животное, она ногой распахнула наружную дверь и выбросила его во двор. После чего не мешкая отмотала большую полосу бумажных полотенец, смочила перфорированную бумагу водой из-под крана и начала вытирать кровь на полу. Оттирая подтеки, подняла взгляд на Лори.

– Если ты собралась на улицу, иди. Мы вот-вот садимся обедать.

Лори так и подмывало спросить, присоединится ли к ним за обедом Биллингтон, но больше всего ей хотелось выйти на улицу, хотелось покинуть Дом, и она, подойдя к двери, толкнула ее.

И оказалась на улице.

Воздух был свежим, чистым, восхитительным. Лори чувствовала этот запах еще в окно, однако это было совсем не то же самое, что находиться в нем, окруженной, поглощенной, захлестнутой им. У крыльца валялась туша козы, поэтому Лори направилась по террасе к входу в Дом.

Биллингтона нигде не было видно, однако за углом Дома ждала Доун, играющая с омерзительной на вид куклой, сделанной из сушеной травы и веток.

Лори застыла на месте, не в силах оторвать взгляд от жуткой фигурки в руках у девочки.

Подумав про Дэниела, она поежилась.

– Пора уж, – сказала Доун, поднимаясь и отряхивая пыль с рубашки. Бросив куклу, она взяла с ограды террасы оловянную кружку и подошла к Лори. – Я ждала тебя целую вечность!

Справа от Лори было окно. Заглянув в него, она увидела гостиную. Джош со своими родителями и отец Лори по-прежнему сидели на диване, по-прежнему разговаривали ни о чем, и Лори поняла, что ничего не сможет узнать ни от брата, ни от обеих пар родителей. Насколько она понимала, они представляли собою психический эквивалент склеенной в петлю магнитофонной ленты: неменяющиеся и неспособные измениться отражения того, что произошло когда-то, бесконечно повторяющиеся.

Но Доун – это дело другое. Она определенно существовала в действительности, в ее времени, в ее Доме, и Лори мысленно поклялась выведать у девочки все, что только можно.

– Что ты пьешь? – вежливо поинтересовалась она.

Усмехнувшись,

Доун протянула ей кружку.

– Я люблю воду со стружкой.

И действительно, вода в кружке была грязной, с опавшими листьями, щепками и крупными опилками. Девочка поднесла кружку к губам, запрокинула ее и допила остатки. Затем улыбнулась Лори, демонстрируя застрявшие между зубами стружки, и та, увидев эту улыбку, насторожилась. Улыбка была наполнена похотью, похотью и каким-то другим чувством, которое Лори не смогла определить, и ей пришлось напомнить себе, что на самом деле перед нею не маленькая девочка, не просто проявление Дома, не кукла. Это было… нечто другое.

– Хочешь поиграть? – предложила Доун.

Лори кивнула. Она понимала, что в этом простом вопросе прячется скрытый подтекст, однако пришло время прыгать в воду, а дальше будь что будет – или поплывешь, или утонешь.

– Давай займемся этим в лесу, – хихикнула Доун.

Вздохнув, Лори еще раз заглянула в окно, затем повернулась к девочке.

– Хорошо, – сказала она. – Давай займемся этим в лесу.

Глава 12

Сторми

Сторми медленно спустился вниз, мимо лестничной площадки, где исчез Нортон, на первый этаж. Он уже чувствовал, что все изменилось. Насколько он понимал, Дом внешне выглядел таким же, однако в нем ощущалась какая-то новая вибрация, чувство нестабильности, знакомое Сторми по прошлому.

Мать ждала его внизу.

Она не была лысой, а выглядела в точности так же, как и тогда, когда Сторми был маленьким, но только на ней был надет старый отцовский костюм. Штанины брюк и рукава пиджака грубо обрезаны.

Сторми остановился в нескольких ступеньках выше матери. На ее лице сияло чуть ли не маниакальное возбуждение, и от ее пристального взгляда ему стало не по себе. Мать быстро оглянулась по сторонам – назад, налево, направо, убеждаясь в том, что они одни, – а затем громким шепотом произнесла:

– Сторми! Спускайся сюда. Я хочу кое-что тебе показать…

Сторми не двинулся с места.

– Что именно?

Мать нахмурилась, преувеличенно сильно наморщив лоб, что свидетельствовало или о плохой игре, или об эмоциональном потрясении.

– Скорее спускайся сюда!

– Что ты мне хочешь показать?

– Я нашла чудовище!

Развернувшись, мать направилась по коридору, и Сторми поспешил следом за ней. Он понятия не имел, о чем она говорит, что здесь происходит и где он находится – в настоящем, в прошлом или в некоем сплаве прошлого и настоящего, порожденном Домом, – но рассудил, что лучше всего, наверное, будет просто плыть по течению.

Не дойдя до конца коридора, мать остановилась и открыла дверь. Подождала Сторми, и они вместе прошли в другой, более узкий коридор. Здесь не было ни тисненых обоев, ни дорогой обшивки – только голые деревянные стены и одинокая лампочка без абажура под потолком. В противоположном конце коридора была еще одна дверь, и мать Сторми, достав ключ из кармана мужского пиджака с грубо отрезанными рукавами, отперла и открыла ее.

– Это чудовище из костей, – шепотом произнесла она. Ее глаза вспыхнули лихорадочным блеском.