Дома костей
Шрифт:
– Коза костей, – вдруг выдохнула Адерин и свернула вправо. Эллис понятия не имел, как ей удалось в такую минуту вспомнить про козу. Сворачивать за Адерин ему не хотелось, но углубившись в темный лес, он мог столкнуться с опасностью похуже той, что подстерегала их в поселке. Стараясь дышать ровно, он последовал за Адерин, полагаясь скорее на слух, чем на зрение. Густая листва скрывала из виду звезды, под деревьями царила удушливая темнота. Он услышал, как Адерин что-то пробормотала, потом вжикнул нож, рассекая веревку. Послышался шорох листьев – коза поднялась.
Издалека доносились крики.
Эллис почувствовал, как Адерин схватила его за руку.
–
– Да. – Ее голос звучал отрывисто, но уверенно. – Сюда. – Она потянула его за собой, он подчинился – вернее, подчинился бы, если бы коза костей не выбрала именно этот момент, чтобы встать у него на пути. Он наткнулся на нее, пошатнулся и чуть не упал. И услышал, как рядом выругалась Адерин.
Бегство потребовало напряжения всех сил. Эллис и Адерин не решались мчаться куда глаза глядят, чтобы не свернуть шею, оступившись на древесном корне или остром камне. Вместо этого они двигались короткими перебежками, пригибаясь к земле и стараясь как можно чаще прятаться за деревьями. По-видимому, чутье подсказывало Адерин, когда можно бежать, а когда надо замереть. Залаяла гончая, Адерин чертыхнулась сквозь зубы.
Эллис не знал, как долго они бежали. Подлесок вдруг стал редеть, вместо мягкого мха под ногами стали все чаще попадаться утоптанная земля и камни. Даже запахи изменились: к сочным ароматам зелени примешался тяжелый металлический. Только наступив ногой в лужу, а потом коснувшись рукой твердого камня и почувствовав, какой он холодный, Эллис понял, где они.
Возле устья шахты.
Адерин остановилась, Эллис упал на колени, тяжело дыша. Все болело, но он знал, что о передышке нечего и мечтать. Особенно сегодня, когда за ними наверняка следуют по пятам. Он услышал, как Адерин роется в своем мешке, затем послышался знакомый стук огнива. От ослепительно вспыхнувшего света на глаза навернулись слезы – в руке Адерин весело загорелся фонарь. Вид у нее был усталый, глаза глубоко запали, губы были плотно сжаты.
Эллис вспомнил слова, которые она одними губами выговорила, не сводя глаз с Кэтрин. Тогда он их не услышал, а теперь, глядя на нее, увидел их отражение у нее на губах.
«Извини. Я должна».
Глава 19
Гора называлась Каррегду – «черный камень». Предания гласили, что так ее назвали за огонь, который когда-то вздымался из горы до самого неба, заволакивая звезды черными тучами. Даже после того, как король иных покинул острова, лишь немногие отваживались доходить по лесу до самых гор. У деревьев в этих лесах были толстые корни, кора не поддавалась топорам, крупной дичи не попадалось, и даже травы и ягоды безопаснее было собирать где-нибудь в другом месте.
Только медный рудник побуждал людей пробираться через эти дебри. Соблазном служило обещание скрывающихся в горах богатств, и Рин задалась вопросом, достаточно ли было этого обещания для тех, кто строил дома, прокладывал дороги, боролся с разрастающимся подлеском и чуждой атмосферой, ощущение которой по-прежнему витало здесь.
Рин брела по лужам, в которых скопился ржавый ил, и даже в темноте видела, что земля здесь окрашена медью. Когда-то сотни мужчин и женщин приходили сюда, чтобы зарабатывать, поднимая медь на поверхность, и благодаря ей у них на столе была еда.
Земля была каменистой, тропа вела в гору, лес редел. Там и сям попадались брошенные повозки, с которых обобрали металлические детали и все, что могло представлять ценность. Осколки лучших времен, они гнили там, где их бросили.
Рин старалась не вдумываться в то, что все это значит.
Чувства все еще бурлили в ней, кончики пальцев онемели, лоб горел. Закрывая глаза, она всякий раз видела мать Кэтрин – пустые глазницы всматривались в Рин, будто мертвая старуха видела ее насквозь. И самое худшее – мольба на лице Кэтрин. Она умоляла, и Рин могла ее понять. Если бы кто-нибудь попытался снова отнять мать у самой Рин, она не ограничилась бы тем, что повалила этого человека на землю и попыталась переубедить.
Когда она решила положить конец проклятию, ее целью было спасти жизни, а не отнять их во второй раз.
Она закрыла глаза и снова открыла их.
– Тебе незачем идти со мной, – сказала она. Голос дрогнул.
Рин покрепче схватилась за топор.
Ведь она могильщица. Она похоронит свой страх.
– По-моему, – спокойно откликнулся Эллис, – для нас это решение уже позади. – Он улыбнулся уголками рта. – Если я не обнаружил никаких следов родителей в поселке, это еще не значит, что я не найду что-нибудь на руднике. Или за ним. – Его взгляд стал острым, Рин ощутила всю тяжесть его пристального внимания. От этого короткие волоски у нее на затылке встали дыбом. – И кроме того, я должен выполнить свою работу. На картографах лежит обязанность перед всем миром изображать его так точно и старательно, как только они могут. С помощью карт выигрывают войны. Прокладывают торговые пути. Благодаря картам можно спасать или губить жизни – все зависит от линий, нанесенных пером на пергамент. Никчемным я был бы картографом, если бы сейчас решил повернуть обратно.
Она невольно засмеялась:
– Ты говоришь о картографии, будто в ней есть что-то благородное.
– Есть, – подтвердил он, подумал и добавил: – Точно так же, как и в ремесле могильщика. Ни то, ни другое занятие не назовешь романтичным, но думаю, без нас мир выглядел бы прискорбнее.
– Надеюсь, – отозвалась она, расправила плечи и сделала глубокий вдох. – Если мы будем ждать утра, жители поселка нас найдут.
В устье рудника пахло старым металлом, потолки были низкими – Рин пришлось нагнуться, чтобы шагнуть внутрь. Она сразу ощутила присутствие камня со всех сторон. Гора словно давила своей тяжестью, воздух был спертым и сырым. Язычок пламени в фонаре дрожал, вокруг плясали тени, и Рин надеялась лишь на то, что скоро отдышится и ее руки перестанут трястись. Она слышала, как Эллис вошел следом за ней, потом раздался еще один звук – постукивание копыт козы костей. Эхо разносило шаги по всей шахте и отголосками возвращалось к незваным гостям.
– Чувствуешь? – шепнул Эллис.
Рин впилась в него взглядом:
– Что чувствую?
Он слегка передернулся, словно что-то стряхивал с себя.
– Как будто… даже не знаю. Что-то пробуждается.
Его лицо было обращено к мраку, как у жертвы, почуявшей хищника. Это встревожило Рин, но она попыталась успокоить его:
– Не дай руднику напугать тебя. Мы здесь ненадолго.
Эллис кивнул и развернул свиток пергамента.
– Это приблизительная карта, – объяснил он. – По ней я добирался до Колбрена.