Домашний арест или Новый папа по соседству
Шрифт:
– Классика жанра… – Хмурится Иван Дмитриевич.
– Свекровь сразу мне пригрозила, – сцепляю я в замок руки, которые начинают дрожать, – что если не вернусь, суд Веру с отцом жить оставит. У меня ни жилплощади, ни работы официальной. Только деньги были от продажи маминого дома в деревне…
Вдруг догадка прошивает меня насквозь.
– О Господи… – издаю стон, падая лицом в ладони. – Это же не соседка на меня опеку натравила да? Это они?
– Через соседку, Надя, – подтверждает мой сожитель. – Я успел с ней поговорить, пока ты тут инспекторшу обхаживала.
– А теперь у меня в квартире ещё и посторонний осужденный мужик, – зло смеюсь. – Класс… Суд сразу после праздников.
Поднимаюсь на ноги, забираю со стола тарелку дочери и кидаю ее в раковину. Конечно, тарелка бьется на осколки. Мне кажется, что это бьется не она, а мое сердце. Больно так, что дышать тяжело.
Я не смогу без дочки. Это не возможно. Меня проще сразу убить. Но и вернуться в дом Шольцев? Каждый день кланяться свекрови, ложиться в одну постель с мужчиной, на котором сама лично видела другую женщину…
Голова взрывается от этих мыслей резкой болью. Да, я вернусь к Шольцам, если не останется выбора. Никуда не денусь.
– Хотите кашу? – Машинально предлагаю своему соседу.
Все равно выбрасывать придётся…
– Не откажусь, – неожиданно соглашается он.
Накладываю ему манку, заливаю вареньем и кладу кусочек масла.
– Пожалуйста… – ставлю на стол. – Чайник горячий. Чай и кофе в шкафчике над плитой.
Пару секунд понаблюдав, как мужчина начинает с аппетитом работать ложкой, быстро захожу в ванну. Замазываю следы слез и иду собираться на работу.
С большим трудом отбираю у дочки пульт, помогаю ей одеться и уже в коридоре снова сталкиваюсь со своим соседом, выходящим из кухни.
– Спасибо, Надежда, – говорит он. – Было вкусно. Как в детстве, только без комочков. В следующий раз бросьте парочку, не жадничайте…
– Очень смешно, – фыркаю, ища ключи. – Да где же они? – Обшариваю тумбочку.
– Это ищите?
Иван Дмитриевич достаёт из кармана и демонстрирует связку.
– Да, зачем вы их взяли?
– Мне, кажется, полагается второй комплект, – подаёт сосед мне ключи на вытянутом пальце.
– Да, – вздыхаю. – Вы правы. Я сделаю.
– И ещё, Надежда, – хмурится он. – Оставьте ка мне номерок рабочих, что ванну никак не доделают. Напрягает, знаете ли, меня погром. Попробую повлиять.
– Пожалуйста, – достаю небольшую визитку из ящичка и не отказываю себе в удовольствии шлёпнуть ею о полочку.
Напрягает его…
На работу я приезжаю через полтора часа, вместо обещанного часа. И, конечно, по закону своего невезения, сталкиваюсь с начальницей, которой вздумалось поставить новое развлечение для посетителей – кислородные коктейли.
Марья, покрывая меня, врет напропалую, но начальницу это трогает слабо.
– Надежда, – манерно складывает она руки на груди, едва я захожу в аптеку. – Если вы ещё раз опоздаете на работу, я вас уволю. Запомнили?
– Да, прошу прощения, Инга Максимовна, – делаю покаянное лицо. – Это больше не повторится.
Пока начальница читает мне мораль, знаками благодарю сменщицу, которая сбегает, пока не попала под раздачу.
Благо, остаток рабочего дня проходит без особых потрясений, если не считать пару бабулек, желающих поскандалить о том, что таблетки перестали продавать пластинками. Обезболивающие, простудные, успокоительные, новый приход товара и снова за Верой в сад. Меня полностью устраивает такая жизнь. Да, очень сложно, и не на все хватает, но зато без ежедневных унижений.
В маршрутке кладу голову на заледеневшее стекло и думаю о том, что сейчас ждёт меня в квартире.
Нет, на первый взгляд мой сожитель вполне адекватный мужик, но всегда же есть вероятность разной грязи. Надеюсь, он не приводил женщин или пьяных дружков. Ничего не продал… Хотя что там из ценного? Столовое серебро? Ноутбук с телевизором?
Да и вообще, ты хороша, Надя. Выложила постороннему всю свою жизнь, а сама даже не спросила, кем он работает. Кем может работать мужик с часами, как у моего бывшего мужа? Точно не сантехником.
Заходим с Верой в подъезд, поднимаемся на свой этаж и…
– О Господи! – Ахаю я, видя, настежь открытую дверь квартиры. – Что здесь происходит… – забегаю и осекаюсь, сталкиваясь со всей ремонтной бригадой, которую нанимала. Разом. Никогда их четверых вместе не видела.
Но следующая картина меня поражает ещё сильнее.
Гражданин Аронов, как настоящий господин, выседает в дверном проёме кухни за выдвинутым обеденным столом и с аппетитом поедает роллы.
– О, Наденька, вернулась Евгений Фёдорович, – нарочито весело и громко говорит он. – А это значит, что ровно через час я беру своих людей и еду в вашу квартиру наводить точно такой же порядок, что вы оставите у нас.
Глава 5. Приятные потрясения
Иван
Мне нравится смотреть на потрясённое личико своей соседки. Черт, я уже забыл, что радовать женщин – это просто!
– Евгений Фёдорович, – заглядывает Надя в ванную, – я так рада, что вы хорошо себя чувствуете…
– Вашими молитвами, вашими молитвами, – саркастично отвечает ей бригадир.
– Что здесь происходит? – Соседка подходит к столу, не снимая ботинок и стягивает с головы шапочку.
– Ремонт и обжорство, – развожу руками и закидываю в рот ролл с креветкой. – Мойте руки в туалете и за стол.
– В туалете не моют руки, – выглядывает мелкая из-за спины матери и хихикая, стучит кулачком себе по голове. – Тук тук… Кто там?
– Вера! – Осуждающе рявкает на неё Надежда.
– А что я такого сделала… – ворчит мелкая.
Я ловлю себя на том, что улыбаюсь.
– В ванной пока раковину не доделали, стояк отключён, – поясняю я своё предложение, – а в туалете установили гигиенический душ. Мыло на полочке.
Надежда, косо поглядывая на то, как остальные рабочие выносят из квартиры мусор, раздевает дочь, скидывает пуховик и с опаской заглядывает в туалет. Захлопывает дверь. Смотрит на меня, а потом снова распахивает дверь туалета.