Домашняя готика

Ханна Софи

– Я начал сомневаться, – заявил Бретерик. – Потому что вы не сомневались вовсе. Мне следовало верить своей жене, а не постороннему человеку. Без обид.

Сэм был даже польщен тем, что Бретерик, оказывается, ему поверил, пусть и ненадолго. Лицо у Бретерика было землистым, глаза красные от недосыпания. Они устроились в кухне, за большим сосновым столом, друг против друга. Зеленый ковер на полу раздражал Сэма, из-за него и вся комната ему не нравилась. Кто, интересно, постелил ковер в кухне? Точно не Джеральдин Бретерик – на вид ковру лет двадцать, не меньше.

Истории Бретерика он поверил. Для лжи она была чересчур подробной

и замысловатой, человек с умом Марка Бретерика придумал бы что-нибудь попроще. Выходит, либо это действительно произошло, либо ночью Бретерик начал галлюцинировать. Сэм склонялся к первому варианту.

– Марк, насколько я понимаю, вы пытаетесь мне сказать, что женщина, похожая на вашу жену, украла у вас две фотографии, – осторожно произнес Сэм. – Но я совершенно не понимаю, почему вы так этому рады?

– Я не рад! – оскорбился Бретерик.

– Простите, я неудачно выразился. Но вы сказали – и по телефону, и вот сейчас, – что ничего лучшего произойти не могло. Почему?

– Вы утверждаете, что Джеральдин, судя по всему, убила себя и Люси, ведь других подозреваемых нет.

– Не совсем так. На самом деле я…

– Есть другой подозреваемый. Человек, который притворился мной. Эта женщина рассказала, что провела с ним некоторое время в прошлом году, – не знаю сколько, но у меня сложилось впечатление, что не так уж и мало. Думаю, у них была интрижка. Хотя у нее на пальце обручальное кольцо. По ее словам, он подробно рассказывал о моей жизни, подолгу говорил о Джеральдин и Люси, о моей работе. Зачем бы ей лгать? К чему приезжать сюда и выдумывать всю эту историю?

– Если она украла фото, могла и солгать, – мягко возразил Сэм. – Вы уверены, что она взяла эти фотографии?

Бретерик кивнул:

– И Джеральдин, и Люси. Я собираю их вещи. Выбросить не могу, но и находиться с ними в одном доме не в силах. Джин обещала забрать все, пока я не приду в себя.

– Мать Джеральдин?

– Да. Я положил эти фотографии в один из пакетов. Мои любимые – Джеральдин и Люси в приюте для сов в Силсфорд-Касл. Я держал их на рабочем столе: я ведь проводил на работе больше времени, чем дома. – Бретерик почесал крылья носа указательным и большим пальцами – наверное, украдкой вытер глаза, но Сэм не успел заметить. – Привез их домой вчера. Не могу смотреть на них, каждый раз… как удар током. Описать невозможно. А Джин – наоборот. Пожалуй, даже больше фотографий повесила с тех пор, как они умерли. Все рисунки Люси, которые были в рамах здесь, на стене…

– Вы были на работе? – спросил Сэм.

– Да. А что не так?

– Да ничего. Просто я об этом не знал.

– Нужно же чем-то заниматься. Заполнять время, дни. Я не работал. Просто пришел в офис, сел в кресло. Посмотрел открытки с соболезнованиями. Потом вернулся домой.

Сэм кивнул.

– В доме не было больше никого, кто мог бы унести фотографии?

Бретерик резко наклонился вперед, глядя Сэму в глаза.

– Хватит обращаться со мной как с идиотом, – отчеканил он, и впервые Сэм Комботекра смог представить его командующим подчиненными в «Спиллингском Магнитном Охлаждении». – Я же с вами не разговариваю как с умственно отсталым, хотя, возможно, скоро начну. Женщина, похожая на Джеральдин, была здесь сегодня днем – и она украла фотографии. Я положил их в пакет примерно за час до ее прихода, а потом здесь не было никого, кроме моей тещи и вас. Может, я и лишился всего, но не рассудка. Если

бы их мог украсть кто-то другой, я бы, наверное, учел такую возможность, вам не кажется?

– Марк, простите. Я должен был задать этот вопрос.

– Человек, изображающий меня, устраивает интрижку с женщиной, которая выглядит точь-в-точь как моя жена, – и эта женщина приезжает сюда сегодня днем, отказывается отвечать на мои вопросы, не называет своего имени и крадет фотографии Джеральдин и Люси. Теперь я хочу услышать, как вы скажете, что это меняет дело. Валяйте.

Этот человек умеет вести допрос, подумал Сэм. Без специальной подготовки получается далеко не у всех. Сэм отдавал себе отчет в том, что сам не слишком силен в этом деле. Он ненавидел допрашивать людей, но еще больше ненавидел, когда допрашивали его.

– Вы не можете быть уверены, что у этой женщины была интрижка с…

– Неважно, – прервал его Бретерик. Он начал постукивать пальцами по столу, словно играя на пианино одной рукой.

Сэму было жарко, и он разволновался. Это уже демонстрация силы. Бретерик пытался доказать, что умнее, как будто это будет и доказательством его правоты. Возможно, так оно и есть. Говорить с ним – все равно что с Саймоном Уотерхаусом. Выводы которого, Сэм уверен, совпали бы с выводами Бретерика.

– Сколько самоубийств вы расследовали, сержант?

Сэм сделал глубокий вдох.

– Немного. Четыре или пять.

«И ни одного с тех пор, как стал сержантом. Одно, – поправил он себя. – Джеральдин».

– Хоть в одном случае из этих четырех или пяти было столько вопросов, столько странных, необъяснимых деталей?

– Нет, – признал Сэм.

На самом деле Бретерик знал не обо всех странностях. Ему не сообщили, что файл с дневником открывали лишь через год после даты последней записи. Комботекра все еще пытался понять, как относиться к этому человеку, который уже ездил на работу и уже собрал вещи погибших жены и ребенка.

Одна деталь раздражала Сэма с самого начала, хотя он решил, что не стоит из-за этого переживать, раз даже Саймон Уотерхаус, похоже, ничего не заметил. Когда Марк Бретерик позвонил в полицию, он сказал: «Кто-то убил мою жену и дочь. Они обе мертвы». Четко и ясно, несмотря на потрясение. Позже, на допросе, Бретерик заявил, что не читал и даже не видел записки Джеральдин в гостиной. Он зашел в дом, вернувшись из долгой и утомительной заграничной поездки, поднялся в спальню и нашел тело Джеральдин в ванной. Тело своей жены. В ванне, полной крови. Бритва лежала у нее на животе, Бретерик ничего трогать не стал. Почему он не позвонил в полицию сразу же, по телефону, стоящему у кровати? Вместо этого, по его словам, он прошел в комнату Люси, чтобы проверить, в порядке ли она, а когда не смог ее найти, осмотрел все комнаты наверху и обнаружил тело дочери в большой ванной.

Может, в этом и есть смысл, думал Сэм. Если тот, кто должен присматривать за твоим ребенком, этого не делает, поскольку лежит в ванне с перерезанными венами, возможно, первое, что ты сделаешь, – запаникуешь и начнешь искать дочь по всему дому. Сэм попытался, уже в двухсотый, наверное, раз, представить себя на месте Бретерика. Он сомневался, что вообще способен был бы шевелиться, найди Кейт мертвой. Смог бы он поднять телефонную трубку? Подумал бы, где его сыновья?

Гадать бессмысленно. Марк Бретерик не мог убить Джеральдин и Люси. Когда они умерли, он находился в Нью-Мексико.