Домби и сын

Диккенс Чарльз

— Деньги хорошая вещь и могутъ сдлать все, — глубокомысленно замтилъ маленькій собесдникъ, обративъ глаза на каминъ, — удивительно однако-жъ, почему он не спасли мою маму?

Съ этимъ вопросомъ онъ уже не обращался къ отцу. Быть можетъ, съ дтскою проницательностью онъ увидлъ, что разговоръ этотъ не нравился м-ру Домби. Но онъ вслухъ повторилъ эту мысль, какъ будто она давно занимала и крайне тревожила его. Облокотившись подбородкомъ на руку, онъ впалъ въ глубокую задумчивость и вперилъ глаза на догоравшій огонь.

М-ръ Домби былъ не то чтобы взволнованъ, однако-жъ крайне изумленъ странной

пытливостью ребенка. Еще въ первый разъ его сынъ осмлился заговорить съ иимъ о покойной матери, несмотря на то, что онъ довольно часто, почти каждый вечеръ, сидлъ съ нимъ въ гостиной подл камина точно въ такомъ же положеніи. Оправившись отъ изумленія, онъ старался по возможности объяснить, что деньги хотя всемогущій духъ, везд и всми уважаемый, однако-жъ, он никакимъ образомъ не могутъ спасти человка, если ему пришло время умереть, и что, къ несчастью, вс мы, даже въ Сити, рано или поздно должны умереть, какъ бы ни велико было наше богатство.

— Но деньги, — говорилъ м-ръ Домби, — доставляютъ намъ всеобщій почетъ, уваженіе, удивленіе другихъ людей. Съ деньгами мы можемъ прославиться и навести страхъ на все, что насъ окружаетъ, a случается, и очень нердко, что можно деньгами удалить отъ себя самую смерть на весьма долгое время. Такъ, напримръ, твоя мать за деньги пользовалась услугами м-ра Пилькинса и знаменитаго доктора Паркера Пепса. Этого послдняго врача ты не знаешь, a м-ръ Пилькинсъ очень часто помогалъ и теб. Словомъ, все длаютъ деньги, что только можно сдлать.

Много еще подобныхъ сентенцій на эту тему м-ръ Домби внушалъ воспріимчивой душ своего сына. Ребенокъ слушалъ внимательно, и казалось, понималъ почти все, что ему говорили.

— A вдь вотъ, папа, деньги не могутъ меня сдлать здоровымъ и сильнымъ! — сказалъ Павелъ посл короткой паузы, потирая руками.

— Какъ, разв ты не совершенно здоровъ и силенъ? — съ изумленіемъ спросилъ м-ръ Домби.

Маленькій старичекъ съ лукавымъ видомъ поднялъ на отца печальные глаза.

— Ты здоровъ и силенъ, какъ вс дти въ твоемъ возраст, не правда ли? — сказалъ м-ръ Домби.

— Флоренса, правда, старше меня, и я не могу быть такъ здоровъ и силенъ какъ она, это мн очень хорошо извстно, — возразилъ ребенокъ, — но когдп Флоренса была такъ же мала, какъ я, она могла играть сколько ей угодно и никогда не уставала; это я также очень хорошо знаю. A если бы зналъ ты, какъ я иногда устаю! Охъ, какъ я устаю! Вс кости болятъ y меня — Виккемъ говоритъ, что это кости — и ужъ я не знаю, что мн длать?

Здсь маленькій Павелъ, гря руки, пристально началъ смотрть черезъ каменную ршетку, какъ будто въ камин фантастическіе духи разыгрывали для него кукольную комедію.

— Это, видно, бываетъ съ тобой по вечерамъ, — сказалъ м-ръ Домби, ближе подвигаясь къ сыну и тихонько положивъ руку на его спину, — дти всегда устаютъ вечеромъ, и потомъ спятъ по ночамъ очень крпко.

— Охъ, нтъ, папа! — возразилъ ребенокъ, — это бываетъ со мной и по днямъ, когда я лежу y Флоренсы на колняхъ и она поетъ мн псни. A по ночамъ я вижу во сн прелюбопытныя, предиковинныя вещи!

На этотъ разъ м-ръ Домби былъ очень взволнованъ и ршительно не зналъ что говорить. Онъ еще ближе подвинулся къ сыну и безмолвно смотрлъ на его лицо при слабомъ блеск огня, продолжая держать лвую руку

на его спин, какъ будто она притянута была магнетической силой. Однажды онъ пробовалъ правой рукой повернуть къ себ его голову; но ребенокъ тотчасъ же принялъ онять прежнюю позу и уже не отрывалъ глазъ отъ порхающаго пламени до той поры, пока нянька не пришла звать его въ постель.

— Почему же не пришла за мной Флоренса? — сказалъ Павелъ.

— Разв вы не хотите идти съ своей бдной няней, м-ръ Павелъ? — спросила Виккемъ, испуская глубокій вздохъ.

— Не хочу, — отвчалъ Павелъ, усаживаясь на своихъ креслахъ, какъ господинъ, которому должны повиноваться.

Призывая небо въ свидтели своей невинности, м-съ Виккемъ пошла назадъ, и черезъ минуту вмсто нея явилась Флоренса. Ребенокъ мгновенно одушевился и, вскочивъ съ креселъ, очень бойко раскланялся съ отцомъ, пожелавъ ему доброй ночи. Лицо его повеселло, помолодло и приняло такое дтское выраженіе, что м-ръ Домби не могъ надивиться внезапной перемн.

Когда дти вышли изъ комнаты, ему вдругъ послышался нжный голосокъ, распвавшій какую-то псню. Припомнивъ слова Павла о поющей сестр, онъ отворилъ дверь, началъ вслушиваться и смотрть на дтей. Флоренса съ усиліемъ взбиралась по ступенямъ огромной и пустой лстницы, держа въ объятіяхъ маленькаго брата, который, положивъ голову на плечо сестры, обвился руками вокругъ ея шеи. И пока они входили, Флоренса все пла, Павелъ подтягивалъ, a м-ръ Домби съ крайнимъ изумленіемъ безмолвно смотрлъ на трогательную сцену. Дти взобрались уже на верхній конецъ огромной лстницы, не останавливаясь пошли въ комнату и совершенно скрылись изъ виду, a м-ръ Домби все еще продолжалъ стоять y дверей съ глазами, обра щенными кверху, и уже тогда только, когда блдный свтъ луны началъ приближаться черезъ тусклое окно въ потолк, онъ махнулъ рукою и задумчиво побрелъ въ свою спальню.

На другой день м-съ Чиккъ и м-съ Токсъ получили приглашеніе къ обду на домашнее совщаніе. Лишь только почтенные члены комитета явились въ столовую, м-ръ Домби безъ всякаго предварительнаго объясненія или приступа открылъ засданіе вопросомъ:

— Что такое длается съ Павломъ? Что думаетъ о немъ м-ръ Пилькинсъ? Ребенокъ далеко не такъ здоровъ, какъ желательно бы видть.

— Удивляюсь твоей проницательности, любезный Павелъ, — отвчала м-съ Чиккъ, — ты однимъ разомъ угадалъ всю истину. Да, малютка нашъ не такъ здоровъ, какъ желательно бы видть. Дло въ томъ, мой милый, что его умственныя способности развиваются съ непостижимой быстротой, и маленькое тло едва способно выдерживать паренія его высокой души. Боже мой! какъ умно, какъ разсудительно говоритъ этотъ дивный ребенокъ! невроятно! невообразимо! Помнишь ли, Лукреція, какъ разсуждалъ онъ вчера о похоронахъ?…

— Вотъ въ томъ-то и дло, — сказалъ м-ръ Домби, грубо прерывая сестру, — что нкоторыя нескромныя особы внушаютъ моему сыну неприличныя мысли. Вчера вечеромъ онъ вдругъ заговорилъ со мною о своихъ костяхъ; желалъ бы я знать, кому какое дло до костей моего сына? Надюсь, онъ не живой скелетъ.

— Какъ это можно! — сказала м-съ Чиккъ съ невыразимымъ испугомъ.

— Надюсь, — сурово повторилъ братъ. — Еще похороны! Кто сметъ говорить моему сыну о похоронахъ. Мы не гробовщики, я думаю, не могильщики!