Домик тетушки лжи

Донцова Дарья

Ничего не понимающий полковник покорно всунул ступни в предложенные тапки. Я осторожно, держа двумя пальцами его ботинки, оттащила их в холл, а потом принялась на глазах у Бориса изображать заботливую любовницу.

– Дорогой, подложить тебе морковки?

– Нет, спасибо.

– Скушай, милый, она полезна для твоей печени.

– Не хочу, – побагровел полковник, не терпящий никаких намеков на свои болячки.

– Тогда возьми брюссельской капусты, в ней много железа.

– Будешь весь как памятник, – хихикнула Зайка, – железный

Дегтярев. А что, звучит хорошо. Впрочем, у нас имелся в свое время железный Феликс.

Как один из кадровых сотрудников МВД, полковник более чем прохладно относится к людям из ведомства КГБ или ФСБ по-нонешнему. Александр Михайлович слился по цвету с отвергаемой им морковкой, но ничего не ответил Ольге.

– Не желаешь капустки, скушай бутербродик, – продолжала я квохтать.

Александр Михайлович взял кусок хлеба и потянулся к масленке. Но я проявила бдительность и перехватила его руку.

– Нет!

– Почему? – обозлился полковник.

– Только не сливочное масло, в нем сплошной холестерин, и хлеб тебе ни к чему, от него лишь полнеют.

– Но как же тогда сделать бутерброд? – осведомился вконец одураченный Александр Михайлович.

– По-японски!

– Как?!

– Вместо хлеба листик салата, сливочное масло замени маргарином, а колбасу редиской.

– Диета придурковатого кролика, – сообщила Манюня. – Мусечка, ну что ты привязалась к Дегтяреву? Он мясо любит! Пусть ест.

Полковник с благодарностью глянул на Машку и пододвинул к себе тарелку с бужениной, но я решительно выхватила из его рук запеченную свинину и сообщила:

– До сих пор Александр Михайлович весьма безответственно относился к своему здоровью, но больше я не дам ему укорачивать свою жизнь, он нужен мне живым. Ешь капусту!

Бедный толстяк не выдержал:

– Дарья! Ты головой не ударилась?

– Нет, миленький, – ответила я, потом нежно обняла его за плечи и провела рукой по темечку, – как ты оброс. Надо сходить в парикмахерскую.

Повисла тишина. Потом Зайка тихонько сказала:

– Скорей уж в будку для чистки обуви.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– А что Дегтяреву делать у цирюльника? – захихикала Зайка, – он же лысый, как коленка. А в будке щеточкой начистят и бархоткой отполируют, и вообще, чего ты к нему сегодня прилипла? Дай человеку поужинать!

Тут вошел Аркадий и с порога заявил, глядя на Александра Михайловича:

– Ты зачем влез в мои тапки? А ну снимай живо.

Испугавшись, что Борис смекнет, что к чему, я утроила заботу. После ужина усадила приятеля в кресло, прикрыла ему ноги пледом, притащила вместо грелки Хуча, подсунула под ноги маленькую скамеечку, вручила газету, подала пульт от телевизора, приволокла фужер с коньяком, набила трубку, поднесла зажигалку и в конце концов уселась на ковер возле ног полностью обалдевшего Дегтярева в компании Снапа, Черри и Жюли.

– Мусечка, ты просто как верная собака, – заметила Маня.

Я сделала вид, что не слышу ядовитого замечания,

и уставилась в экран телевизора. Шел ужастик, который наше телевидение отчего-то называет информационной программой «Сегодня». В Чечне убили десять человек, в Уфе взорвался газ, семь детей погибло во время аварии на железнодорожном переезде. Это же какую нервную систему нужно иметь, чтобы спокойно смотреть на данный видеоряд? Уж лучше включить ТВ-6, где идет идиотская, но веселая программа «33 квадратных метра». В любой другой день я бы не задумываясь щелкнула пультом, но только не сегодня. Разве любящая женщина может так поступить? Однако какая это трудная роль! Надеюсь, что все мучения вознаградятся сторицей и Борис отвяжется от меня.

– Мусечка, тебя! – завопила Машка и швырнула мне трубку.

Я ухитрилась ее поймать и, забыв выйти из роли влюбленной кретинки, жеманно ответила:

– Аллоу.

– Дарья? – раздался резкий женский голос. – Дарья Васильева?

– Да.

– Вы пользуетесь сейчас машиной «Рено», принадлежащей Карине Сыромятниковой?

– Да. А в чем дело?

– Мне необходимо побеседовать с вами. Срочно, прямо сейчас.

Я глянула на часы: четверть одиннадцатого.

– Уже поздно.

– В самый раз. Впрочем, знаете ресторан «Русская сказка?»

– Конечно, он рядом с Ложкином, буквально в одном километре.

– Буду там через полчаса, хорошо?

– Да кто вы?

– Софья Кристалинская, – ответила дама, – жду через тридцать минут.

Я отключилась и осторожно посмотрела на Дегтярева. Полковник мирно спал, Хуч сопел у него на коленях. Маня с Зайкой играли в нарды, а Кеша с Борисом бурно обсуждали что-то, разглядывая глобус на подставке, который Аркашка недавно притащил в гостиную. Так, все заняты, можно попробовать удрать незамеченной. Но стоило мне подняться, как Александр Михайлович приоткрыл один глаз.

– Ты куда?

– Спи, милый, пойду к себе, устала очень.

Полковник смежил веки. Я поднялась в спальню, заперла изнутри дверь, вытащила из шкафа удобные кроссовки, куртку и распахнула балкон. Пусть все думают, что я мирно почиваю в кровати. Моя коротенькая шубейка и зимние сапожки тоскуют в холле, никто и не подумает, что матери нет дома. Я же уйду таким способом, каким всегда покидала здание, когда желала исчезнуть незаметно, – по садовой лестнице, которая стоит у моего балкона.

ГЛАВА 20

Ресторан «Русская сказка» был полон народа. Уже войдя в битком набитый зал, я запоздало подумала: «А как я узнаю мадам Кристалинскую?»

– У вас заказан столик? – услужливо поинтересовался метрдотель.

– Нет.

– Извините, но у нас только по предварительной записи.

– Вы не знаете Софью Кристалинскую? Она назначила мне тут свидание.

Обер улыбнулся:

– Вас зовут Дарья?

– Да.

– Прошу за мной.

Ловко лавируя между столиками и людьми, он довел меня до маленькой дверки и толкнул ее: