Домик тетушки лжи
Шрифт:
– Вы знали Железнову? – не утерпела я. – С Майей понятно, наняли в «Уюте», а девушку где взяли?
Соня вытащила пачку сигарет, повертела ее у руках, потом, не закурив, убрала в сумочку и спросила:
– Говорите, она дочь вашей близкой подруги?
– Да.
– И вы хорошо знакомы с девочкой?
– Достаточно. Одно время очень тесно общались, потом стали реже встречаться, но Полина частенько приезжала в гости.
– Тогда не настаивайте на ответе.
– Не понимаю…
– Я не стану объяснять вам, кто познакомил меня с Железновой,
– Говорите!
– Поверьте, не стоит!
– Выкладывайте!!!
– Ладно, – вздохнула Соня, – только имейте в виду, я предупредила с самого начала, что информация малоприятная… У меня есть подруга, у которой не муж, а настоящий кобель. Если хоть раз в день с кем-нибудь не трахнулся, считает, что сутки прошли зря. Жена, естественно, не в счет. Ну, моя подруга боится сразу нескольких вещей. Какого-нибудь заболевания, черт с ней с гонореей и даже сифилисом, но ведь есть СПИД. Но больше всего пугает ее, что муж в один прекрасный день просто уйдет к другой, поэтому у нее в доме постоянно мелькают молоденькие хорошенькие горничные. Алиса считает, что лучше уж она сама будет контролировать процесс. Девиц поставляет ей некий Молоков.
– Кто?
– Молоков Кирилл Олегович, – спокойно повторила Софья, – он сутенер, и в его распоряжении самые разные девицы. С его помощью я нашла Лялю. Попросила в свое время Алису помочь, сказала, хочу Гене девчонку подыскать, та познакомила меня с Кириллом, кстати, очень милый с виду человек. Соня объяснила ему задачу: нужна молодая, но не до конца испорченная девочка, с опытом работы и определенными актерскими данными. Молоков не подвел.
Вот поэтому-то Кристалинская и обратилась к нему еще раз, предупредив, что дело спешное.
Кирилл и в этот раз оказался на высоте. Соня встретилась с ним утром, а вечером в доме появилась Полина.
– Она была одной из его девочек, – пояснила Соня, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Полина – проститутка?! Быть того не может!
Соня развела руками:
– Понимаю, что поверить трудно, но это так!
– Дайте мне телефон Молокова! – потребовала я.
Кристалинская вытащила из сумочки крохотный «Эриксон», потыкала пальцем в кнопки.
– Пишите, будете звонить, скажете от меня.
Я накорябала номер на салфетке и уставилась на Соню.
Та тихо сказала:
– Я предупреждала, что не нужно вдаваться в подробности, ну какая разница, откуда она взялась? Намного важней, что случилось потом.
Соня была вынуждена рассказать Полине правду. Она предупредила, что нанимает ее только на время болезни Ляли. Железнова спокойно оговорила условия, и через день Соня с удовлетворением отметила, что «домработница» приступила к выполнению обязанностей. Спустя еще несколько суток Соня вздохнула совсем свободно, поняв, что заместительница Ляли пришлась по душе сыну. К бутылкам он больше не прикасался.
Через месяц вернулась Ляля, но Полину пришлось оставить. Гена отказывался иметь дело с женой, сказав той:
– Лялечка, у тебя загипсовано полтела, никакого
Но когда повязки сняли, выяснилось, что Ляля не может шевелить рукой. Одним словом, Поля жила в доме, она начинала чувствовать себя там хозяйкой, а потом у нее появился план, как сделать так, чтобы занять теплое место Ляли.
– Я сама во всем виновата, – грустно говорила Соня, – меня предупреждали, что болезнь сына неизлечима, она может притаиться, заснуть, но пройти навсегда – нет. А я потеряла бдительность, слишком хорошо шли дела.
Тут еще и печень заболела, зашевелились камни в желчном пузыре, вот Соня и подалась в Карловы Вары, не чувствуя никакой тревоги. Да и чего ей было бояться: Ляля дома, Полина на подхвате. Гена под двойным присмотром.
Вот только Кристалинская не знала того, как сильно хочется Поле занять место Ляли…
– Она придумала дикую историю, зная фобию Гены, – монотонно рассказывала Соня, – а тот безоговорочно поверил негодяйке. Эта дрянь ухитрилась наврать про меня черт знает что! Якобы я проститутка… повторять противно. И ведь как точно рассчитала. Геночка ни на минуту не усомнился ни в чем. Боясь, что на мать падет позор, он пошел к Ляле и сказал:
– Мы разводимся. О причинах не спрашивай, я естественно, обеспечу тебя до конца дней.
Но Лялечка ответила:
– Никогда.
Соня лечилась в Карловых Варах, посоветоваться невестке было не с кем. И тогда случилось то, что случилось.
– Зачем ей кончать жизнь самоубийством? – взвилась я. – Никаких причин я не вижу.
– Кто сказал про самоубийство? – грустно спросила Соня.
– Гена и потом еще одна дама…
– Милиция констатировала несчастный случай, – отрезала Соня.
Я кивнула:
– Хорошо. Только почему вы выгнали из дома Полину? Нелогично получается. Боялись оставить сына без женщины и выталкиваете его даму сердца за порог… Одно с другим не вяжется…
Соня молчала.
– Значит, вы лжете, – заявила я, – вопрос, почему? Может, сами наняли киллера, чтобы убрать Полю, а теперь выворачиваетесь?
Кристалинская закусила нижнюю губу и уставилась в окно.
– Имейте в виду, – пригрозила я, – никакое богатство не дает вам права распоряжаться жизнью людей. Есть у меня близкий друг, полковник МВД, попрошу его навести ясность в этом запутанном деле, пусть пороет как следует! Все тайное становится явным!
– Вам же бесполезно предлагать деньги, – протянула Соня.
– За что? – удивилась я.
– Чтобы прекратили свою бурную деятельность.
– Естественно! Я сама могу дать вам сколько угодно тысяч! Меня волнует истина! – патетически заявила я.
Повисла тишина, потом Соня пробормотала:
– Хорошо, я скажу правду, только дайте обещание, что она останется между нами.
– Конечно, – тут же пообещала я, – говорите.
– Чтобы избавить мать от позора, Гена решил жениться на Полине, – сообщила Соня, – но Ляля не соглашалась на развод, и сын убил жену.