Дон Хуан
Шрифт:
Трудно сказать, кто удивился больше — наверное, одинаково. Но у меня было серьезное преимущество: нож в руке. Им-то я и мазнул нерасторопного парня по шее, да так удачно, что тот, пытаясь зажать ладонями разрез, завалился внутрь пристройки, немного беззвучно поскреб там по глиняному полу ногами и затих.
Я прислушался — храп поблизости не прерывался.
— Чья вахта этой ночью? — спросил кто-то. — Хесус, что бы я сейчас отдал пор уна
— Кьен сабе? — такое впечатление, пожал плечами кто-то второй. — По-моему, стоять придется тебе. Потому что остальные уже и на ногах не будут держаться. Толстый боров Родриго обещал поставить целый ящик де бебида мехор — вроде бы у него сегодня день рождения.
— Тогда и я тоже напьюсь! — обрадовался первый голос. — Какой смысл оставаться трезвым, когда все вокруг либо боррачо, либо ресакоса! Черт побери, хоть одна хорошая новость за день!
Я мог бы подсказать радостному парню еще одну хорошую новость — было очень похоже, что сегодня он останется жить. Но не стал этого делать. Видит бог, люди в последнее время перестали ценить хорошие новости.
Крадучись, я обогнул пристройку с другой стороны. Ага, вот это длинное здание, судя по всему, солдатские казармы, с противоположной стороны которых меня ждет мой фургон с оружием. Вопрос — как добраться до него не заходя в здание? Ответ — никак. Человек послабее духом сейчас начал бы биться в истерике, а человек попроще принялся бы планировать обходные пути. Но я не таков. Я пойду напрямик.
Благодаря тому, что любители потрепаться насчет выпивки и неведомого Родриго с его днем рождения по-настоящему увлеклись составлением планов на вечер, мой путь до нужной двери оказался довольно простым. Я бесшумно приоткрыл дверь, ступил внутрь, и, все так же не издавая ни единого звука, закрыл ее за собой. Обернулся.
И чуть не получил сердечный приступ. Прямо передо мной на трехногом табурете сидел старик в форме и безразлично глядел куда-то в стену. Именно по этому взгляду я и понял, что сегодня явно мой удачный день — полуслепые старики просто так на твоем пути не выскакивают.
— Что? А? — резко спросил у стены старик. — Кто вошел? Какой взвод?
Здесь не нужно было много ума, чтобы подыграть.
— Сэр! — молодцевато вскричал я. — Здесь рядовой Джон, сэр!
— А? Что? Джонс? Это ты, Джонс?
— Сэр, так точно, сэр!
Должно быть, это и был тот самый каптенармус, о котором болтал покойный Андре.
— Что ж, удачно, что ты зашел, рядовой, — продолжал старик. — Я, кажется, обронил свои очки. Помоги их найти. И побыстрее — я как раз принялся заполнять журнал!
— Есть, сэр! Полагаю, мне следует поискать вон в том коридоре, сэр!
— Ищи где хочешь, парень, — буркнул каптенармус, — но через пять минут очки должны быть у меня на носу.
— Будет сделано, сэр!
Коридор вывел меня к длинному ряду комнат, в которых частью спали, а частью пили и сквернословили остальные солдаты славного Форт-Стенли. Искушение ввалиться внутрь какой-нибудь из них и устроить вместо попойки кровавую баню оказалось неожиданно сильным. С ним пришлось справиться, всего-то перерезав горло часовому, патрулирующему маленький дворик с противоположной стороны коридора.
Нет, но в самом деле, какой смысл ходить по крохотному пространству, когда вся человеческая природа призывает оседлать коня и лететь на нем сквозь туманные просторы, голубые реки и мокрые луга, поросшие великолепной травой, срываться в овраги и приникать губами к ледяным источникам, пересекать моря и озера, видеть неописуемые красоты горных пиков и чудовищных водопадов, и с восхищенной усмешкой оставлять их за спиной? Может мне кто-нибудь объяснить это?
Я так и думал.
Но и моя удача должны была когда-нибудь закончиться. И она, паскуда такая, выбрала для этого очень неудачный момент. Дальнейший мой путь лежал через здание кухни — или камбуза, черт его знает, как правильно назвать — такое выбеленное, с закопченной жестяной трубой сверху. За ним уже виднелся оружейный двор, несколько пушек, какие-то ящики, истыканные пулевыми отверстиями мишени… У самых ворот стоял мой фургон, уже запряженный парочкой довольно смирных с виду лошадок. Казалось бы, чего еще желать простому контрабандисту и убийце?
Вот только во дворе было полно народу — с полдюжины солдат, не меньше, среди которых как минимум один офицер с револьвером наголо. И он не выглядел довольным.
***
Примечание к части
Персонажи говорят по-английски, и имя, которым Батхорн представился герою, звучит как Slippery Bath ("Скользкая ванна"). Это звучит похоже на Slippery Butt - "Скользкая жопа".
Часть 5
— Черт! Это было близко! — я все нахлестывал лошадей, хотя чисто технически в этом не было особой необходимости, фургон и так несся во весь опор, подпрыгивая на камнях и угрожая окончательно развалиться на доски и гвозди примерно через полмили. Лошади хрипели и косились назад дикими выпученными глазами, взбивая мучную пыль выше развевающихся хвостов. Минут через десять они устанут окончательно и пойдут шагом.