Дон Хуан
Шрифт:
— Пошел к черту.
— Что?
— Убирайся отсюда. С ла чика эрмоса или без нее, мне плевать. Оставь меня одного. И быстро.
Он поднялся. Несколько секунд, дергая щекой, смотрел на Изабеллу, но, наверное, решил, что она слишком тяжела. А перед ним была долгая дорога.
— Вот в этом и есть разница, доктор, —
— А?
— Пристрелю к чертовой матери, если не исчезнешь сейчас же.
Он принялся поворачиваться — уже куда более осмысленно. Но тут за спиной обнаружился кто-то из черных — кажется, Милостивец, и доктор снова остолбенел. На этот раз он его видел, сомнений не было.
— А-ва…
— Ты мне надоел, — черный одним движением свернул Химмелю шею и обернулся ко мне. — А ты… стал куда интересней, чем раньше. Мистеру Свету это понравится.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Что тут непонятного? Отстойник, в котором мы находимся, это вроде оранжереи для всяких ублюдков. Бездарные остаются тут навечно, но таланты… таланты постепенно дозревают и становятся тем, кого мистер Свет может использовать. Идеальные инструменты.
— Не припоминаю, чтобы изъявлял желание работать на какого-то мистера.
— При чем здесь твое желание? Имеет значение только то чего хочет он. А он желает прибрать тебя к рукам. Или ты против?
— Так точно, против.
— Тебя забыли спросить. Мы давно за тобой присматриваем, как ты помнишь. Эти идиоты из Корпуса гонялись за тобой по всей пустыне, заставляя тебя приобретать необходимые качества — рассудительность, осторожность… даже необходимую жестокость. Это важно в нашей работе. Ну, а точку в конце твоего созревания поставила эта сучка из публичного дома. Кто бы мог подумать?
— Не называй ее сучкой.
— Еще одно слово, и ты пожалеешь, что не отбросил копыта на той атомной станции. Рядом с тупой рыжеволосой дурой, которая своей недалекостью предотвратила то, что мы готовили несколько лет…
Складной дробовик сам прыгнул мне в ладони, но Милостивец вдруг оказался совсем не так, где был еще секунду назад, а словно бы материализовался прямо за моей спиной. Он чувствительно двинул мне кулаком по затылку.
— Восемь секунд, парень. Не забывай.
Я дернулся снова, и даже успел нажать на спуск, но все это было впустую, черная фигура растаяла в воздухе, а в следующий миг раздался выстрел. Что-то хрустнуло в коленной чашечке, нога подогнулась, словно сломанный колос, я попытался опереться на оружие, но чертов дробовик сложился циркулем, и я растянулся на земле. Глянул на ноги — из левой, раздробленной, словно лепестки цветка, торчали белые осколки костей.
Милостивец образовался рядом — темный, словно башня, и такой же недосягаемо высокий.
— Не задумывался, почему все твои друзья непременно умирают? Ответ прост: твои друзья — всего лишь люди, а люди смертны. Тебе следовало бы обзавестись менее уязвимыми в этом смысле приятелями. Кстати, насчет колена не волнуйся, для мистера Света исправить такое — пара пустяков.
Я не ответил, потому что был занят очень важным делом — пытался раскрыть дробовик и нацелить его на темную башню перед собой. Милостивец хмыкнул было, но осекся.
С черного неба ударил вниз луч света, разогнавший тучи и прибивший дым к земле. От луча исходил ровный низкий гул, темная, изъеденная коррозией земля от контакта с ним шипела и испарялась.
— Десантник, — с досадой сказал кто-то из черных. Я не видел точно, кто. — Какого черта?
В столбе света вырисовывалась гигантская фигура, состоящая из протуберанцев. В руках она сжимала огненный жезл, а за спиной раскрывались и трепетали крылья из чистой плазмы. Черные силуэты сгрудились, будто готовясь отражать нападение.
Фигура коснулась земли, отключила ракетный ранец и навела на них ствол автоматической винтовки.
— Остыньте, парни. Я забираю этого ковбоя.
— Невозможно, — проскрипел кто-то из черных. — Он нужен нам!
— А ты попробуй мне помешать, чертов андроид! — заржал гигант. — Нет, правда! Мне очень интересно посмотреть на твои внутренности — там тот же куриный ливер и требуха, что и раньше, или вам напихали в брюхо что-нибудь новенькое?
Несколько секунд все четверо молчали. Я щелкнул металлическим замком-скобой.
А потом вокруг стало свободнее. Темная троица исчезла, будто ее и не было.
— Бад Лейн, — весело сказал десантник, протягивая мне похожую на лопату руку. — Специалист широкого профиля. Ты как, не имеешь желания поработать на меня?
Я осторожно поднялся, опираясь второй рукой на оружие с последним так и не израсходованным зарядом, и прислушался. В городе было тихо — ни криков, ни топота ног, ни ругательств. Впрочем, не совсем тихо — поблизости кто-то словно бы наигрывал на гитаре медленный и печальный мотив. Так странно… лоудаун-блюз, музыка социальных низов, звучала в этом горящем, разваливающемся на куски месте, точно величественная симфония или благородный церковный хорал.