Дон Карлос. Том 2
Шрифт:
Заунывный звон набатного колокола, плач детей, стоны раненых и крики сражающихся, оглашая воздух, еще больше усиливали отчаяние осажденных. Но отчаяние это не было пассивным, оно толкало их на упорное сопротивление, даже женщины не стонали и не плакали, а повсюду отважно помогали мужчинам!
Улицы были ярко освещены заревом пожаров, и женщины, вытаскивая из домов детей и стариков и отводя их в храмы, бросались тушить огонь. Мало-помалу все храмы заполнились беспомощными жителями Пуисерды, а также ранеными и убитыми, которых относили туда героини-женщины. Между тем как старики и старухи, стоя на коленях, усердно молились, дети, узнавая среди
XV. Падение Гардунии
Расскажем теперь о том, каким образом правительству удалось раскрыть тайное общество, распространившееся по всей Испании.
Деятельность братства Гардунии так усилилась в последние годы, грабежи стали повторяться так часто, и грабили не только частных лиц, но и учреждения, располагавшие огромными суммами, причем делалось это так ловко и искусно, что правительство начало подозревать, что все эти грабежи связаны между собой и совершаются не отдельными лицами, а хорошо организованным обществом; подозревая это, правительство старалось обнаружить следы такого общества и разыскивало его самым усердным образом, но, не найдя ни малейших признаков его существования, пришло к заключению, что его действительно нет. Случаи грабежей и воровства, повторяющиеся все чаще и чаще, стали расценивать как следствие усиливающейся испорченности общества, и мало-помалу как само правительство, так и население смирились с этим плачевным положением дел. Прежде чем в грабежах, совершаемых в разных провинциях, снова заметили систему и одну руководящую руку, прошли годы. Навели на эту мысль только убийство старого Моисея и разорение маркиза де лас Исагас, которого обокрал его управляющий Балмонко, продавший все его имения и скрывшийся с деньгами так, что и следов его не нашли.
По показаниям менялы Захарии суд пришел к заключению, что Моисея убил не кто иной, как чиновник Бартоло Арко, некогда служивший в банке города Толедо. Сразу вспомнили о громадных суммах, украденных в этом банке. Стало ясно, что и это воровство — дело его рук. Но поскольку он тоже скрылся, как и Балмонко и, несмотря ни на какие розыски, его не могли найти, то пришли к заключению, что оба они принадлежат к могущественному обществу, которое помогло им скрыться. Тогда-то со всех сторон и заговорили, что Гардуния не умерла, что братство это живет и что это его злодеяния.
После этого пришли известия из Картахены — города, разоренного сражениями против коммунаров, — что и там существовала какая-то тайная партия, которая, присоединившись к недовольным, участвует в войне, преследуя свои цели. Тогда исчезли последние сомнения в существовании Гардунии. и правительство разослало по всем главным провинциальным городам чиновников, поставив перед ними цель — во что бы то ни стало обнаружить следы этого общества.
Что затрудняло все эти расследования, так именно то обстоятельство, что как Бартоло Арко, так и другие преступники, подозреваемые в принадлежности к Гардунии, легко укрывались на севере, вступая в войска карлистов, а там правительственная власть не имела никакой силы и производить розыски не представлялось возможным.
Но вдруг неожиданный случай помог
В мадридский суд было прислано из Толедо анонимное письмо, сообщавшее, что давно разыскиваемый правительством Бартоло Арко будет в такой-то день в доме алькальда, который на днях должен быть назначен начальником Толедо вместо недавно убитого кабальеро Альфанти. Письмо было написано, очевидно, одним из членов общества, считавшего себя обиженным или по какой-то причине пожелавшего порвать с ним.
Получив это уведомление, правительство сразу же тайно поручило одному ловкому следователю по уголовным делам осторожно арестовать Бартоло Арко, если полученное письмо не мистификация, и вместе с тем постараться раскрыть участие алькальда в тайном обществе.
Перед приездом этого чиновника в Толедо там только что был убит один из богатейших граждан города. Его нашли с разбитым черепом на безлюдной площади, около старого развалившегося храма.
Он возвращался домой поздно вечером, и, как видно, нападение было совершено неожиданно, он был убит ударом по голове.
Известие об ужасном происшествии разнеслось утром по всему городу, было организовано следствие, которое показало, что убийство совершено не с целью грабежа, так как ни деньги, ни часы не были взяты.
В тот самый день, когда это известие разнеслось в Толедо, туда прибыл следователь, присланный из Мадрида, и принял участие в следствии по этому делу.
По сведениям, собранным следственной комиссией, оказывалось, что убитый был богатым человеком, что незадолго до убийства он купил имения маркиза де лас Исагас, проданные ему поверенным маркиза, Балмонко. Чиновник, приехавший из Мадрида, на основании этого последнего обстоятельства сейчас же опечатал весь дом и бумаги покойного. Эта благоразумная мера привела к самым неожиданным результатам!
При просмотре бумаг были найдены письма, написанные рукой покойного, почерк при сравнении оказался тем же, что и в анонимном письме. Это заставляло думать, что он был убит по распоряжению начальников общества, узнавших о его предательском письме или имевших основание опасаться такого поступка с его стороны.
Затем были найдены еще некоторые бумаги, по большей части написанные шифром, доказывающие, что убитый сам принадлежал к Гардунии и, по-видимому, надеялся стать одним из высших членов общества.
Когда же, против ожиданий, на вакантное место толедского начальника был назначен не он, а человек, занимавший пост алькальда в Толедо, он оскорбился и написал анонимное письмо, решив отомстить обществу, и тогда оно наказало его смертью за предательство.
Вдова покойного на допросах показала, что ни о делах своего мужа, ни о его связях она ничего не знает, так как он никогда с ней не говорил о них.
Но ей не поверили на слово и, прежде чем объяснить, в чем именно заключались эти дела, продолжали допрашивать.
Все следствие велось так осторожно и так тайно, что результаты его не были никому известны, кроме самих следователей.
Однако, несмотря на все старания, следственная комиссия не могла напасть на след убийц, не могла дознаться, кем было совершено убийство. Алькальд, от которого были скрыты как обыск, сделанный в доме убитого, так и сведения, добытые этим путем, проявлял большое усердие в розыске убийц, и хотя за каждым его шагом следили, он вел себя чрезвычайно осторожно и не давал ни малейшего повода подозревать его в принадлежности к тайному обществу.