Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

39

Мой Джонсон был герой не без заслуг,Хотя его судьба не наделилаФамилией, ласкающею слух,Как имена Аякса иль Ахилла;Он был достойный враг и верный друг,Имел большую выдержку и силуИ истреблял противников порой,Не суетясь, как подлинный герой.

40

Он даже и бежал-то в данном случаеЛишь в поисках людей, что вслед за нимПойдут вперед в огонь, почтя за лучшееЕго признать начальником своим.Известно — страх влияет как шипучееНа многие желудки; мы спешимВ укрытие от грохота сраженья,Чтоб дух перевести хоть на мгновенье.

41

Так Джонсон мой решил передохнуть,Но он потом, конечно, собиралсяВернуться вновь на тот туманный путь,Которого и Гамлет опасался…Но Джек не беспокоился ничуть,Он свойствами магнита отличался:Придя в себя, он возвратился в бойИ всех увлек туда же за собой.

42

Им показалась со второго разуНастолько страшной чертова игра,Что впору позабыть любые фразыО чести, орденах et cetera.Солдат живет и дышит по приказу:Услышав беспощадное «пора!»,Особенно раздумывать не надо,В аду ли ты иль на пороге ада…

43

Они легли, как травы под косой,Как урожай под градом, как серпамиПодрезанная рожь. Перед грозойБессильно жизни маленькое пламя,А турки, разъяренные борьбой,Их молотили сверху, как цепами,И то и дело падали стрелки,Спускать не успевавшие курки.

44

Отстреливались турки с бастиона,Как дьяволы: сплошной свинцовый шквалСметал атаковавшие колонны,Как пену с крутизны прибрежных скал.Но Джонсон мой, фортуной охраненный,Ни под какую пулю не попал;Он, сам не зная как, вперед пробилсяИ на обратном скате очутился.

45

За ним еще четыре или пять,А там и десять выбежали смело;Теперь уж было нечего терять:Земля вокруг гудела и горела.Бежать гораздо легче, чем стоять;Вперед или назад — не в этом дело!И посему десяток храбрецовВорвался в Измаил в конце концов.

46

И тут они, к большому изумленью,Узрели пресловутый палисадНелепое весьма сооруженье,Невежества плачевный результат.(Теперь береговые укрепленьяПостроили отлично, говорят,Голландцы и французы, — но недаромГордятся англичане Гибралтаром!)

47

Герои наши с легкостью моглиУкрыться под защитой палисада,Построиться и по команде «пли!»Обрушиться на турок без пощады(Потом и палисад они снесли;Больших трудов для этого не надо.)Ну, словом, палисад, по мере сил,Условия осады облегчил.

48

О первенстве бессмысленные спорыРождают, миролюбию назло,Союзных наций мелкие раздорыО том, кому случайно повезло.Британца оскорбляют разговоры,Что будто бы враги при ВатерлооПочти что отлупили Веллингтона,Да подоспели прусские колонны,

49

Что Блюхер, Гнейзенау и ряд другихНа «^ер» и «ау» известных генераловФранцузов окружили в самый миг.Когда рука Фортуны задрожала;Что Веллингтону якобы без них,Быть может, никогда б не перепалоНи орденов, ни денежных наград,О коих все историки твердят.

50

Храни нам, боже, короля! ХраниИ королей, а то народ, пожалуй,Хранить их не захочет в наши дниВедь даже кляча, если досаждалаЕй сбруя и узда, как ни гони,Брыкаться будет. Да, пора настала;Народ почуял силу, посемуБыть Иовом не захочется ему.

51

Он хмурится, бранится, проклинаетИ камешки швыряет, как Давид,В лицо врага — потом топор хватаетИ все кругом безжалостно крушит;Тогда-то бой великий закипает;Хоть мне война, как правило, претит,Но только революция, наверно,Избавит старый мир от всякой скверны.

52

Но возвратимся к делу. Мой ЖуанВорвался смело, ловкий и проворный,На парапет твердыни мусульманХотя не самым первым, но, бесспорно,Одним из первых. Славы ураганЕго увлек; веселый и задорный,Мой юноша держался храбрецом,Хоть нежен был и сердцем и лицом.

53

Не он ли на груди красавиц страстныхБыл, как дитя, пленителен и мил,Не он ли в их объятьях ежечасноЭлизиум блаженства находил?Для всякого любовника опасныМинуты расставанья — говорилЖан-Жак Руссо. Но моему героюВсегда расстаться с милою игрою

54

Бывало жаль; красавиц покидалОн под влияньем рока, или шквала,Или родных — и каждый раз страдал,И вот теперь судьба его послалаВ ужасный бой, где пламя и металлУбили состраданье, где пылалаСтихия буйной смерти; словно коньПришпоренный, он бросился в огонь.

55

Жуана кровь зажгло сопротивление;Мы знаем, что на гонках, на бегахВесьма легко подобное волненьеИ в наших загорается сердцах.На должном расстоянье, без сомненья,Он ненавидел зверство, но в бояхМеняются характеры и страсти,И наш порыв уже не в нашей власти.

56

Отважный Ласси был со всех сторонТесним и сжат. Увидев подкрепление,Он был и рад, и очень удивлен;Зато юнцов отважных появленьеС Жуаном во главе тотчас же онПриветствовал, но только, к сожаленью,Испанцем он Жуана не призналИ по-немецки речь свою сказал.

57

Язык немецкий был для Дон-ЖуанаНе более понятен, чем санскрит,Но уловил он, — что отнюдь не странно,О чем маститый воин говорит.Свидетельством чинов его и санаЯвлялись ленты, звезды, строгий вид,Украшенные пышно грудь и плечиИ самый тон его любезной речи.

58

На разных языках сквозь шум и чадТрудненько сговориться, думать надо,Когда визжит картечь, дома горятИ стоны заглушают канонаду,Когда в ушах бушуют, как набат,Все звуки, характерные для ада,И крик, и вой, и брань; под этот хорПочти что невозможен разговор.