Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

18

Приятно по теченью рассужденийС Пирроном умозрительно скользить,Но я боюсь опасных приключенийИ не желаю в море уходить;К тому же далеко не всякий генийУмеет парус вовремя спустить.Я тихий бережок предпочитаю,Где отдохну я, камушки считая.

19

Припоминаю, Кассио сказал,Что небо для молитвы всем открыто,Но так как прародитель оплошал,На мирозданье божество сердито.«И воробей без промысла не пал»;А чем же согрешили воробьи — то?Уж не сидел ли первый воробейНа древе, где таился Евин змей?

20

О боги! Что такое теогония?О люди! Что такое филантропия?О вечность! Что такое космогония?Мне, говорят, присуща мизантропия.Но почему? Не знаем ничего ни я,Ни этот стол; мне только ликантропияПонятна: люди все по пустякамЛегко уподобляются волкам.

21

Но я ничуть не хуже и не злее,Чем Меланхтон и даже Моисей,Я обижать невинных не умеюПо самой щепетильности своей;Скажите мне, какого ж фарисеяЗатронул я безвинно? Я — злодей?Я — мизантроп? А злобные оравы,Травившие меня, выходит, правы?

22

Но возвращусь к роману моему.Роман хорош, я в этом убежден,Хотя не посчастливилось емуБыть понятым, как был задуман он.Не скоро миру явится всемуСвет истины. Пока я принужденСмириться, пребывая в ожиданье;Я с Истиной делю почет изгнанья!

23

Вот наш герой, судьбой своей влеком,В полярную столицу поспешаетК вельможам, пообтесанным Петром.Теперь сия империя стяжаетНемало лести. Жаль признаться в том,Но и Вольтер хвалой ее венчаетПо мне же, самодержец автократНе варвар, но похуже во сто крат.

24

И вечно буду я войну вестиСловами — а случится, и делами!С врагами мысли Мне не по путиС тиранами Вражды святое пламяПоддерживать я клялся и блюсти.Кто победит, мы плохо знаем с вами,Но весь остаток дней моих и силЯ битве с деспотизмом посвятил.

25

Довольно демагогов без меня:Я никогда не потакал народу,Когда, вчерашних идолов кляня,На новых он выдумывает моду.Я варварство сегодняшнего дняНе воспою временщику в угоду.Мне хочется увидеть поскорейСвободный мир — без черни и царей.

26

Но, к партиям отнюдь не примыкая,Любую я рискую оскорбить.Пусть так; я откровенно заявляю,Что не намерен флюгером служить.Кто действует открыто, не желаяДругих вязать и сам закован быть,Тот никогда в разгуле рабства дикомНе станет отвечать шакальим крикам.

27

Шакалы! Да! Я имя им нашел,Поистине достойное названье;Случалось мне у разоренных селИх мертвенное слышать завыванье.Но всех, как наименьшее из зол,Шакал еще достоин оправданья;Шакалы служат льву, я видел сам,А люди — угождают паукам.

28

О, только разорвите паутинуБез паутины их не страшен яд!Сплотитесь все, чтоб устранить причины,Которые тарантулов плодят!Когда же рабски согнутые спиныВсе нации расправить захотят?Защите поучитесь героическойУ шпанской мухи и пчелы аттической.

29

О результате славного походаЦарице Дон-Жуан депешу вез;Убитых — как траву, а кровь — как воду,Ей доблестный фельдмаршал преподнес.Великое побоище народаЕкатерину заняло всерьез:Она, следя за петушиной дракон,Своим лишь восхищалась забиякой.

30

И вот в кибитке скачет мой герой.Не пользуйтесь проклятой сей коляской,Особенно осеннею порой!Но, увлечен грядущего развязкойИ вымысла заманчивой игрой,Он только сожалел, намучен тряской,Что не крылаты лошади пока,А на сиденье нет пуховика.

31

Боялся он, что тряска, непогодаЕго Леиле могут повредить;Подобных рытвин и ухабов сродуНе видывал герой мой. Как тут быть?Царила там любезная Природа,Дороги не привыкшая мостить,А так всегда с угодьями случается,Которыми сам бог распоряжается.

32

Ведь бог, как всякий фермер — дворянин,Аренды не платя, живет без дела;Но в наши дни, по множеству причин,Дворянское сословье оскудело,И вряд ли фермер вылечит одинЦереры обессиленное тело:Пал Бонапарте — волею судебМонархи падают с ценой на хлеб.

33

Итак, Жуан на пленницу глядел,От всей души турчаночку жалея.Кровавые холмы из мертвых телЯ описать с восторгом не сумею;Мне шах Надир давно осточертел!Вы помните кровавого злодея:Весь Индостан он думал покорить,А не сумел обед переварить!

34

Как хорошо из черной бури бояСозданье беззащитное спасти!Такой поступок юному героюСпособен больше пользы принести,Чем лавры с окровавленной листвою,Воспетые кантатах в двадцати.Когда сердца людей хранят молчанье,Все клики славы — праздное бряцанье.

35

Поэты многотомно-многогласные,Десятки, сотни, тысячи писак!Вы ложью увлекаетесь опасною,Вам платит власть, чтоб вы писали так!То вы твердите с пылкостью напрасною.Что все налоги подлинный пустяк,То на мозоли лордов наступаетеИ о «голодных массах» распеваете.

36

Поэты!.. Что бишь я хотел сказатьПоэтам? Не припомню, ей-же-богу.Забывчивостью начал я страдать…Хотелось мне лачуге и чертогуСовет сугубо нужный преподать.А впрочем, это лишняя тревога;Особого убытка миру нетВ том, что пропал бесценный мой совет.

37

Когда-нибудь отыщется и онСреди обломков рухнувшего зданья,Когда, затоплен, взорван, опален,Закончит старый мир существованье,Вернувшись, после шумных похорон,К первичному хаосу мирозданья,К великому началу всех начал,Как нам Кювье однажды обещал.