Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

53

Жуан ее любил. Да и онаЕго любила. Но, скрывать не стану,Любви такой природа мне темна:Для нежности отцовской — будто рано,А братская любовь — не столь нежна!Но, впрочем, будь сестра у Дон-Жуана,Я, в общем, даже склонен допустить,Он мог бы горячо ее любить.

54

Но чувственности в нем, вполне понятно,Леила не могла бы вызывать;Лишь старым греховодникам приятноПлоды совсем незрелые срывать:Кислоты им полезны, вероятно,Чтоб стынущую кровь разогревать.Жуан был платоничен, я ручаюсь,Хоть забывал об этом, увлекаясь.

55

В душе Жуана нежность расцвела,И был он чужд греховным искушеньям.Ему сиротка — девочка былаОбязана свободой и спасеньем.Она была покорна и мила,И лишь одно он встретил с огорченьем:Турчаночка, упрямая как бес,Креститься отказалась наотрез.

56

Пережитые ужасы едва лиЛюбовь к аллаху в ней искоренили:Три пастыря ее увещевали,Но отвращенья в ней не победилиК святой воде. Леилу не прельщалиПопы; что б ей они ни говорили,Она твердила сумрачно в ответ,Что выше всех пророков Магомет.

57

Жуана одного она избралаИз христиан и одному емуБесхитростное сердце доверяла,Сама не понимая почему.Конечно, эта парочка являлаЗабавный вид: герою моему.По молодости лет, приятно было,Что им оберегаема Леила.

58

Итак, в Европу поспешает он;Вот миновал плененную Варшаву,Курляндию, где с именем «Бирон»Всплывает фарс постыдный и кровавый…Здесь в наше время Марс — НаполеонШел на Россию за сиреной СлавойОтдать за месяц стужи лучший цветВсей гвардии и двадцать лет побед.

59

Тогда разбитый бог воскликнул: «О!Ма vieille Garde!» [57] — только не примитеАнжамбеман в насмешку и во зло:Пал громовержец, что ни говорите,Убийце Каслрею повезло.Замерзла наша слава. Но внемлитеКостюшко! Это слово, как вулкан,Пылает и во льдах полярных стран.

60

Жуан увидел Пруссию впервыеИ Кенигсберг проездом посетил,Где в те поры цвела металлургияИ жил профессор Кант Иммануил;Но, презирая диспуты сухие,В Германию герой мой покатил,Где мелкие князья неугомонноПришпоривают подданных мильоны.

57

«Моя старая гвардия!» (франц.)

61

Потом, минуя Дрезден и Берлин,Они достигли гордых замков Рейна…Готический пейзаж! Не без причинПоэты чтут тебя благоговейно!Прекрасен вид торжественных руинВорота, башни, стен изгиб затейный!Тут унестись мечтой могу и яКуда-нибудь на грани бытия.

62

Но милый мой Жуан стремился мимо.Проехал Маннгейм он, увидел БоннИ Драхенфельс, глядящий нелюдимо,Как привиденье рыцарских времен;Был в Кельне; каждый там неотвратимоПочтить святые кости принужденОдиннадцати тысяч дев — блаженныхИ потому, наверное, нетленных!

63

Голландия — страна больших плотинОткрылась путешественника взгляду.Там много водки пьет простолюдинИ видит в этом высшую награду;Сенаты без особенных причинСтремятся запретить сию отраду,Которая способна заменитьДрова, обед — и шубу, может быть!

64

И вот — пролива пенистые водыИ пляшущего шторма озорствоПод парусами к острову свободыУже несут героя моего.Он не боится ветреной погоды,Морской недуг не трогает его;Он только хочет первым, как влюбленный,Увидеть белый берег Альбиона!

65

И берег вырос длинною стенойУ края моря. Сердце Дон-ЖуанаЗабилось. Меловою белизнойЗалюбовался он. Сквозь дым туманаВсе путники любуются страной,Где смелые купцы и капитаны,Сноровки предприимчивой полны.Берут налоги чуть ли не с волны.

66

Я, правда, не имею основаньяСей остров с должной нежностью любить,Хотя и признаю, что англичанеПрекрасной нацией могли бы быть:Но за семь лет — обычный срок изгнаньяИ высылки — пора бы позабытьМинувшие обиды, ясно зная:Летит ко всем чертям страна родная.

67

О, знает ли она, что каждый ждетНесчастия, которое б сломилоЕе величье? Что любой народЕе считает злой, враждебной силойЗа то, что всем, кто видел в ней оплот,Она, как друг коварный, изменилаИ, перестав к свободе призывать,Теперь и мысль готова заковать.

68

Она тюремщик наций. Я ничутьЕе свободе призрачной не верю;Не велика свобода — повернутьЖелезный ключ в замке тяжелой двери.Тюремщику ведь тоже давит грудьУнылый гнет тоски и недоверья,Он тоже обречен на вечный пленЗамков, решеток и унылых стен.

69

Жуан увидел гордость АльбионаТвои утесы, Дувр мой дорогой,Твои таможни, пристани, притоны,Где грабят простаков наперебой,Твоих лакеев бойких батальоны,Довольных и добычей и судьбой.Твои непостижимые отели,Где можно разориться за неделю!

70

Жуан — беспечен, молод и богатБрильянтами, кредитом и рублямиСтеснялся мало суммами затрат;Но и его огромными счетамиПорядком озадачил, говорят,Хозяин — грек с веселыми глазами.Бесплатен воздух, но права дышатьНикто не может даром получать.

71

Скорее! Лошадей в Кентербери!Цок — цок по гравию, топ — топ по лужам!Отлично скачут! Что ни говори,У немцев кучера гораздо хуже:Они за Schnaps'ом, [58] черт их побери,Судачат, как мы, путники, ни тужимНа станциях, и наш унылый крик«Verfluchter Hund!» [59] не действует на них.

72

Ничто на свете так не тешит глазВеселостью живого опьяненья,Как быстрая езда; чарует насНеудержимо — буйное движенье.Мы забываем с легкостью подчасИ цель свою, и место назначенья,И радостно волнуют нас мечтыВ стремительном полете быстроты.

58

Водкой (нем.).

59

«Проклятая собака!» (нем.).