Донор
Шрифт:
Все свободные и занятые служащие в течение часа перерыли гостиницу в поисках сумки. Старший менеджер догадался позвонить шоферу длинной тачки, привезшей меня сюда. Все было напрасно.
– - There а luggage is not stolen, sir!
– - успокаивал меня менеджер.
– -This isn't New-York City. You are in Houston!
"Я не ранен. Я убит!" -- подумал я и понуро поднялся к себе в номер, сунул карточку в замок и открыл дверь: посреди комнаты молодой белобрысый парень занимался любовью с негритянкой. Он был очень высок: расположив партнершу на
– - Господи, как он умудряется доставать?
– - думал я, извиняясь и пятясь к двери. Я был бы меньше удивлен, увидев на столе потерянную сумку.
Между тем парень встал, взмахнул крупным членом и, обмотав бедра толстым ярко-синим полотенцем, пошатываясь, двинулся на меня, целясь кулаком в лицо.
Выскочив за дверь, я разыскал ничего не подозревавшую горничную и послал ее в злополучный номер. За происходящим я наблюдал из кресла неподалеку. Горничная не стала стучать и открыла дверь своей карточкой. Через минуту она вылетела, громко выкрикивая извинения и укоризненно глядя на меня.
– - You need to come downstairs to speak to the Reception Clark once more, sir, -- сказала она.
Через пару минут я получил карточку-ключ от нового номера и извинения смущенного Reception Clerk:
– - To compensate your nervous cells, sir, I will send to your room some American whisky on behalf of the Hotel Management.
Но мне был нужен реванш у того белобрысого придурка, бесцеремонно выставившего меня. Прямо из холла, не поднимаясь к себе, я позвонил Учителю и пиздюкам и, указав номер белобрысого, устроился в том же кресле неподалеку, поджидая гостей.
Первым заявился Кузьма, сильнее всех страдавший без выпивки. Он вызывающе громко постучал в дверь и затих, почесывая выпирающий живот. Через минуту он ударил в дверь ногой. Моя душа возликовала: я постепенно приходил в себя, забывая о сумке. Дверь резко отворилась и перед удивленным и трезвым Кузей предстал совершенно голый разъяренный парень, который несколько сбавил тон, увидев могучего мужика, и стыдливо прикрыл сморщившийся пенис ладонью. Когда дверь, наконец, закрылась, я тихо подозвал приятеля и, усадив в кресло возле себя, объяснил происходящее.
Но Кузевану было наплевать на мою вендетту. Его душа требовала спиртного:
– - Нехуятут валяться, Рыжий. Пошли!
– - и двинулся к лифту. Мне с трудом удалось уговорить его подождать еще.
Следующим прибыл профессор Фима. За него я был спокоен.
На этот раз из номера вышел почти джентльмен, в больших трусах в цветочек, и мучительно долго орал на Фиму, который удивленно пятился от него, бормоча по-русски:
– - Простите, но ... это номер БД...
Мы с Кузеваном перебрались из кресел на пол и катались, зажав руками рты.
Фима сразу согласился поглядеть, что будет дальше, когда мы позвали его и объяснили, в чем дело.
– - Твой сибиряк, Рыжий! Гляди!
– - первым интеллигентного профессора из Омска или Томска увидел Кузьма.
Тщедушный Семен деликатно постучал.
– - М-мальчики! Если вдруг тот
На робкий стук сибиряка дверь резко отворилась: оттуда вылетела полуодетая девка. За ней вышел парень. В костюме и галстуке он выглядел довольно прилично и подпирал головой потолок. Он схватил Семена плечи и поднял в воздух.
– - Hey, lad!
– - заорал я, и мы гурьбой окружили его.
Он сразу узнал меня, и я приготовился к худшему, но парень улыбнулся, видимо, догадавшись обо всем, или ему успел позвонить Reception Clerk, и, извинившись, направился к лестнице, не дожидаясь лифта.
– - А девка?!
– - мстительно спросил я.
– - Пошли, пошли, мужики! Не хера ошиваться здесь!
– - московский говорок подошедшего Учителя был очень кстати.
– - Господи! Пожалуйста, сделай так, чтобы официант из VIP-гостиной докатил тележку в целости до моего номера, -- попросил я, и Господь услышал...
Утром я спустился в гостиничный холл, предварительно простояв почти час под душем. Учитель и пиздюки спали, не обремененные заботами о собственном багаже. Reception Clerk виновато глядел на меня. Я не стал справляться о судьбе чертовой сумки и вышел из отеля взглянуть на город. Мне сразу показалось, что я спятил и галлюцинирую: прямо напротив гостиничных дверей, вальяжно разбросав длинный плечевой ремень и короткие держалки для рук, стояла любимая темно-зеленая сумка "Schneider", со множеством карманов и замков на молниях, лейблами и прочими аксессуарами. Прибывающие автомобили уже привычно объезжали ее, и казалось, что она стояла тут всегда.
Я, видимо, сильно заорал, потому что швейцар в генеральской форме, знавший про мой цурес, сразу подбежал и потянул за рукав, приглашая вместе с сумкой зайти в бар.
– - Listen, рaul!
– - кричал я, бегая вокруг сумки и боясь прикоснуться к ней.
– - It's mine! You see! I cannot believe in this magic! Have you been seeing something before? This goddamned bag has been staying in there for 24 hours almost!
Негр осторожно приподнял сумку двумя пальцами, как будто там была бомба, и, не удержав, уронил на мостовую перед дверью. Я напрягся в ожидании звона разбиваемых бутылок. Негр замер, поджидая взрыв. Но было тихо, солнечно и тепло, несмотря на конец декабря. Подождав немного, негр подмигнул и улегся прямо в генеральской одежде на отполированные камни с надписью готическими буквами Marriott, в ожидании моих команд...
Я подошел к сумке и, взяв за длинный плечевой ремень, прижал к груди. Я был счастлив в тот миг, и проблемы искусственного сердца волновали мою душу не больше, чем уклонение от правил в брачных играх дождевых червей. Я даже не заметил, как вокруг столпилась московская публика, покрикивая от радости и похлопывая меня по плечам. Кузеван вытащил из внутренного кармана тугого пиджака плоскую стеклянную бутылку, и все-все прямо перед входом в пятизвездочный отель сделали по глотку в ожидании начала Симпозиума.